Глава XXIV. Бабушка Лена

Приехавшая на похороны родня с порога заявила Лене: «Это ты его сгубила, в шторм рыбачить погнала. Из-за тебя он погиб, и дети!

– Я никогда его не просила, и в море не посылала. Я в рот рыбу не беру! Михалис жить не мог без моря, вы же знаете! И сыновья в отца пошли, – впервые возразила Лена мужниной родне, но никто её не слушал, и утешать никто не собирался. Наговорили много злых и обидных слов и уехали, напоследок плюнув на порог.

И Магдалена осталась одна на всём свете. Продала дом и навсегда уехала с острова, где у неё не осталось даже могил. Магдалена больше никому не нужна была на земле – и решила стать монахиней.

– Но видно бог так рассудил, что Харилаосу я нужнее, и отдал меня твоему отцу, – закончила рассказ Магдалена. – Тебе, наверно, неприятно это всё… Не держи на меня зла, Медея. Я заботилась о нём, ведь мужчина не должен быть один. А он был – один, и я…

Марина не дала Лене договорить и, поддавшись внезапному порыву, крепко обняла.

– Я привезу тебе внуков, только не уезжай! Ты – всё, что осталось у меня от папы. Я столько лет его не видела… Ты мне расскажешь о нём? И детям. Я привезу их, только не уезжай! – как заклинание твердила Марина.

Демосфен молчал. Такой он её ещё не видел.

Бабушка

Вступив в права наследства, Марина, не выходя из кабинета нотариуса, написала дарственную на дом Магдалене.

– Этот дом твой, – сказала ей Марина.

– Твой, – был ответ.

– Но я не могу так… Я не хочу! Не хочу, чтобы ты ушла опять в монастырь. Я не отдам тебя богу, потому что ты нужна – мне и детям! У них никогда не было бабушки… И папа ни за что не позволил бы тебе уйти. Хочу, чтобы всё оставалось как при папе! – забывшись, Марина топнула ногой.

– Остынь. Никто ведь с тобой не спорит, – усмехнулась Лена, и Демосфен подумал, что Магдалена вовсе не старая. Просто горе никого не красит. Но горе пройдёт и уйдет, и она ещё будет счастливой – наша яя (греч.: бабушка).

Выйдя от нотариуса, Марина виновато тронула мужа за рукав – «Если бы мы продали дом, могли бы выплатить кредит за коттедж. Ты на меня не сердишься?»

– Да мы и так его почти выплатили, немного осталось, – откликнулся Демосфен. Поступок Марины привёл его в восхищение – оказывается, он совсем не знал свою жену… Но это дом её отца, и она вправе распоряжаться им по своему усмотрению.

Магдалена баловала их (игнорируя протесты Марины) и закармливала разными вкусностями. Она не умела печь пирожки, зато прекрасно готовила виноградный крем: давила виноград (который зелёными джунглями поднимался по шпалерам, обвивая веранду и давая желанную тень), а сусло процеживала и, добавив муки, варила крем, приправляя его корицей и кунжутом, как любили близнецы. Анечка и Стасик обожали бабушкин крем, который Лена варила из светлого винограда. Тёмный шёл на вино, которое очень нравилось Демосфену.

Когда близнецам исполнилось шесть, Марина отдала их в школу. Летние каникулы дети неизменно проводили у бабушки (к радости обеих сторон). Здесь, на высоте, было относительно прохладней, к тому же – в отличие от Марины – дети легко переносили жару.

На зимние каникулы близнецов увозили в Россию, и вся семья дружно вставала на лыжи (впрочем, детям больше нравились санки, с горы они летали сломя голову и приходили домой вывалянные в снегу). Если погода была плюсовая, Анечка со Стасиком под предводительством неугомонной Ники лепили во дворе снеговиков, а Марина с мужем строили снежную крепость, поливая снежные стены водой – чтобы они были крепкими.