Его воины бросились вперед, подбадривая себя криками, и две высокие, призрачные тени враз расступились, словно в слаженном па, пропуская их между собой, и сомкнулись за спинами вновь, не издав ни единого звука. Взмахи мечей казались синхронными, темные плащи скрывали движения. Их зловещий хоровод продолжался, и воины герцога падали один за другим.

Черные деревья, белый снег, красная кровь… снег чернел на земле, превращаясь в грязь, но оставался белым на мертвых телах людей Ферана. Его Светлость остался один.

Он дернул поводья, готовясь послать коня вскачь, но сильная рука призрака перехватила повод. Демоны стояли рядом с ним, высокие, все в темном, порождения тьмы. Сердце Ферана зашлось от страха, он не мог пошевелить рукой и не то что бы выхватить меч, а даже перекреститься.

И тут призрак держащий его коня, скинул плащ. Это не был демон! В первую секунду Ферану показалось, что перед ним стоит человек, скорее всего лесной разбойник, а стало быть, с ним можно сторговаться. Радость заставила его сердце подскочить и остановиться, потому что в следующую секунду, он понял, что перед ним лесной нелюдь, альв. Холодные, стальные газа смотрели в упор.

— Ты узнаешь меня? — выдохнул он, казалось, не разжимая губ.

Судя по тому, как резко расширились зрачки герцога, он узнал. Узнал своего давнего пленника, несмотря на прошедшие годы. Альвы ведь не меняются, совсем не меняются. Все та же смертоносная сталь в глазах, ненависть и сила, с которой ничего нельзя было поделать.

— Я вижу, узнал. — Сказал альв, презрительно сощурившись. — У тебя хорошая память. Значит, мне не придется напоминать тебе о временах нашего знакомства. Нам ведь есть что вспомнить… И продолжить, верно?

Ничего хорошего свистящий тон альва Ферану не сулил, а в глазах нелюдя читалось обещание, что герцогу придется вымаливать смерть как величайшую милость.

Лица второго нелюдя он так и не рассмотрел. Феран никогда не знал Гилда, хотя многим таким, как он, причинил немало мучений, и теперь все они, воплощенные в этом неизвестном ему альве, снова стояли перед ним, взывали к отмщению. Он будто слышал их голоса, кого-то сгоревшего заживо, кого-то посаженного на кол, повешенного на суку лесного дерева или зарубленного в сече. Их непонятная речь звучала в его ушах, и не было от нее спасенья. Наваждение длилось недолго, но казалось Ферану вечностью, собственно так оно и было. Высокие фигуры чужаков, словно тени, окружали его сознание. Они говорили, и каждое их слово становилось образом, страшным образом содеянной беды.

Ужас захлестнул герцога. Охнув, он побледнел и, выпустив из ослабевших рук поводья, неловко, боком, упал в черную грязь. Медленно стекленевшие глаза бессмысленно смотрели в мутное небо, последнее, что увидел Феран — двух альвов, неторопливо склонившихся над ним. Сердце его больше не билось, хотя на теле не было ни единой царапины. Он умер от собственного страха, едва лишь вообразив, что могут сделают с ним призраки, отмщая за то, что творил он с их народом, ровно как и со всеми своими пленными.

— Он умер? Он умер! — сказал Риан, словно не веря своим глазам.

— От страха. — Подтвердил Гилд

— Просто умер, а мы к нему и пальцем не притронулись. Месть — странная вещь. — Задумчиво молвил Риан. — Даже осуществившись, она не приносит радости.

Он присел на корточки рядом с мертвецом.

— Ну что ж, каждый получает такую смерть, какую заслуживает. Ты умер как последний трус и подонок, герцог. Наверное, это и есть справедливость.

Гилд положил руку на плечо друга.

— Пожалуй, ты сказал достаточно для эпитафии. Пошли?

— Пошли. — Согласился Риан.

Альвы исчезли так же, как пришли, растворившись в чаще, и когда "верные" слуги вернулись в сопровождении отряда воинов, то они нашли лишь мертвецов.