Тридцать лет назад, когда тебя забросили на закордонный остров Манхэттен глядеть в оба, так получилось, что первой приобретенной тобою книгой оказался роман Томаса Вулфа "Домой возврата нет". Один кусочек из него ты даже выучил наизусть и повторял про себя как литанию.

Вот что есть человек: он сочиняет книги, расставляет слова, пишет картины, создает десятки тысяч философских учений. Он возбуждается отвлеченными идеями, презрением и насмешкой обливает чужую работу, находит для себя один-единственный верный путь, а все прочие объявляет ложными. Однако, среди миллиардов стоящих на полке книг нет ни одной, которая подсказала бы ему, как прожить хоть единую минуту в мире и покое. Он делает всемирную историю, управляет судьбами народов, но не знает собственной истории, не умеет управлять собственной судьбой достойно и мудро хотя бы десять минут подряд.

Вот что есть человек: по больше части грязное, жалкое, мерзкое существо, кучка гнили, комок вырождающихся тканей, существо, которое стареет, лысеет, обдает зловонным дыханием, ненавидит себе подобных, обманывает, презирает, насмехается, оскорбляет, убивает ненароком и умышленно, заодно с озверевшей толпой или под покровом темноты, в своей компании горлопан и хвастун, а в одиночестве трусливей крысы Он на все готов за подачку и злобно скалится, едва дающий отвернулся; за два гроша он обманет, за сорок долларов убьет и готов рыдать в три ручья в суде, лишь бы не засадили в тюрьму ещё одного негодяя.

Вот что есть человек: он крадет любимую у друга; сидя в гостях, щупает под столом жену хозяина; проматывает состояние на шлюх, преклоняется перед шарлатанами и палец о палец не ударит, чтобы не дать умереть поэту. Вот, человек, - клянется, что жив единственно красотой, искусством, духом, а на самом деле живет одной лишь модой и вместе с вечно меняющейся модой молниеносно меняет веру и убеждения. Вот он, человек, - великий воитель с обвислым брюхом, великий романтик с бесплодными чреслами, извечный подлец, пожирающий извечного болвана, великолепнейшее из животных, которое тратит свой разум главным образом на то, чтобы источать зловоние, которым вынуждены дышать Бык, Лиса, Собака, Тигр и Коза.

Да, это и есть человек: как худо о нем ни скажи, все мало, ибо непотребство его, низость, похоть, жестокость и предательство не имеет границ. Жизнь его к тому же исполнена тяжкого труда, передряг и страданий. Дни его почти сплошь состоят из бесконечных дурацких повторений: он уходит и возвращается по опасным улицам, потеет и мерзнет, бессмысленно перегружая себя никчемными хлопотами, весь разваливается, и его кое-как латают, изничтожает себя, чтоб было на что купить дрянную пищу, поглощает эту пищу, чтобы и дальше тянуть лямку, и в этом - его горькое очищение. Он обитает в разоренном жилище и едва ли от вздоха до вздоха успевает забыть беспокойный и тяжкий груз своей плоти, тысячи недугов и немощей, нарастающий ужас разложения и гибели. Вот он, человек, и если за всю жизнь у него наберется десяток золотых мгновений радости и счастья, десяток мгновений не отмеченных заботой, не прошитых болью или зудом, у него хватает сил перед последним вздохом с гордостью вымолвить: "Я жил на этой земле и знавал блаженство!"

В то же время Томас Вулф считал, что презирать человека невозможно, что из своей нерушимой веры в жизнь это тщедушное существо творит любовь, наделяет смыслом бессмысленные звезды и, хоть живет в тяжких муках и нескончаемой суете, все равно жизнь будет ему милей, чем конец всех мучений...

Ну а ты, отставник воинства странствующих в тени, вроде бы познавший многие превратности предательства и определил истинную цену своим заблуждениям? На чем остановился? К чему пришел?

Сейчас даже самые мудрые отцы духовные бессильны оставить глубокий след в твоем сознании, о подсознании, правда, говорить труднее.