Ханна нашла это здесь, в Фолл Крике. Она хотела участвовать, помогать. Хотя никогда не считала себя лидером, это не означало, что она не может войти в роль и учиться по ходу дела.

– Я готова помочь, если город считает нужным.

Ухмылка Дейва стала шире, его щеки зарумянились под щетинистой седой бородой, которую он отрастил за последние несколько месяцев.

– Тогда решено.

Шарлотта извивалась на ее бедре, и она перехватила дочь поудобнее.

– Спасибо.

– Не благодари меня. Это ужасная работа, но кто то же должен ее делать, верно? По крайней мере, тебе не будет одиноко. Бишоп тоже только что принял место в совете.

– Отличный выбор.

– Мы и Лиама просили. Он отказался. Хотя, наверняка, ты это уже знала.

Уголки ее рта дернулись.

– Лиам Коулман не очень то любит комитеты.

Дейв закатил глаза.

– Он сказал то же самое, только не так красиво. Очень жаль. Горожане боятся его ровно настолько, чтобы прислушиваться к нему. Рейносо – наш новый начальник полиции, поэтому мы назначили его главой службы безопасности.

– Он согласился?

– Мы не оставили ему выбора. Он уже исполняет свои обязанности, мы просто сделали это официально. – Дейв нахмурился и посмотрел назад на улицу. – Конечно, хотелось бы, чтобы Лиам уже вернулся. Без него здесь как то не по себе.

Отсутствие Лиама оставило в ее груди дыру, которая увеличивалась с каждым днем.

Отчасти в этом есть и ее вина. Именно она подтолкнула его к отъезду.

Ханна считала, что ему не за что оправдываться, но его собственное мнение – это совсем другое дело. Она достаточно хорошо знала Лиама Коулмана, чтобы понять, что самообвинения разрушат его, если их не контролировать.

Многие вещи в жизни нельзя изменить. Нельзя вернуться назад и спасти кого то, нельзя подчинить себе время или людей.

Но спасти племянника еще возможно.

И вот Лиам отправился в мир, охваченный хаосом и анархией, – одинокий, но воин.

– Неделя выдалась долгой, – призналась она.

– Это был долгий год! – Дейв снял шапку и повертел ее в руках. Он стряхнул снег со своих ботинок и уставился на деревянные доски крыльца, прежде чем неловко прочистить горло. – У меня есть еще новости. И мне жаль, Ханна, но они не очень хорошие.

Ее сердце пропустило удар.

– Что?

– Это касается твоей семьи.

Ханна очень любила своих родителей. И своего старшего брата, Оливера.

За годы своего плена она часто думала о них, гадая, чем они занимаются, ездят ли по прежнему на снегоходах, в зимние походы и на охоту в горы Верхнего полуострова, сидят ли вокруг обеденного стола, смотрят ли на ее пустой стул и скучают ли по ней так же сильно, как Ханна по ним.

Когда она выбралась из подвала, у нее хватало сил только на две вещи – остаться в живых и вернуться домой к Майло.

После возвращения в Фолл Крик она попросила Дейва попробовать с помощью его радиосвязи разыскать ее семью.

Выражение лица Дейва смягчилось.

– Мне очень жаль, Ханна. Твоя мать попала в смертельную автокатастрофу в день ЭМИ, а твой отец проходил курс химиотерапии от рака костей. Твой сосед сказал, что прогноз был отличным, но без химиотерапии… он скончался месяц назад.

Ханна застыла. Ее родители умерли? Они никогда не узнают, что она выжила. Они никогда не увидят свою внучку.

Шарлотта счастливо гулила, перебирая пряди волос Ханны в своих толстых кулачках. Для ее маленькой дочери все оставалось нормальным, ее мир не вертелся, в очередной раз перевернув все с ног на голову.

Онемев, Ханна покачала ее на руках и погладила по спине. Она проглотила комок в горле.

– А Оливер?

– Сосед сказал, что твой брат жив, но он не видел его уже несколько недель.