|
Оба даже не стали подходить близко - глянули метров с трех, и тот, что с автоматом, покачал головой: - Точно. Жмурик. Ну и зачем ты его, мужик, зарезал? - Да ладно тебе, Колян, - сказал напарник. - Еще инфаркт мужика дернет... - он подошел ближе, сел на корточки, коснулся белой руки. Обернулся, не вставая. - Вы его, гражданин хороший, конечно, не резали. А если и резали, так не сейчас рука уже захолодела, кровь подсохла, и была эта разборка часов пять назад, абы не шесть... Колян, кричи в матюгальничек... Стоп! Иди-ка сюда! - он поманил Ситникова. - Все равно быть свидетелем по всей форме, так что смотри во все глаза. Что у него под правой рукой? Ситников присмотрелся: - Пистолет... Там и в самом деле лежал маленький пистолет, но совсем другой, куда там кандидатовой игрушке. Пистолет как-то так отсвечивал черным матовым блеском, убедительно и серьезно, что даже несведущему человеку сразу становилось ясно: он настоящий и боевой... - ППК? - сказал тот, что без автомата. - Ага, - сказал напарник. - Или "Эрма", там же моделей до хрена, под вид "Вальтерочка"... А карманы-то вывернуты, и вокруг на земле купюры, очень даже крупные... Значит, что? На заказное напоролись? - Я в газете читал, что заказное - это когда из пистолета с глушителем... - заикнулся было Ситников, чтобы только не стоять столбом и не чувствовать себя раздавленным напрочь. - Это можно и авторучкой, - задумчиво сказал омоновец с автоматом. - Если знать, куда эту авторучку вогнать... Так-то вот, Сусанин... - он внимательно оглядел Ситникова и отступил на шаг. - Эй, эй, ты хоть отвернись, а то на собственную собачку рыганешь! Ситников едва успел отвернуться и от них, и от Гранда. Все, что нашлось в желудке, рванулось наружу, пачкая рот кислым. За спиной у него уже трещала рация: - Я пятый, пятый. Северо-Восточный, шестнадцатый квадрат. Где лесочек. У нас "холодный", серьезный "холодный"... Глава 2 Самый безобидный ...Толпа смыкалась вокруг, как многотонная неотвратимая волна прибоя, люди карабкались на леса вокруг недостроенных самолетов. Профессионально отточенное за все эти годы чувство опасности готово было перелиться в панический ужас, а Брежнев вышагивал как ни в чем не бывало, отмахиваясь от склонявшихся к его уху то генерала Рябенко, то других "прикрепленных". Прошли под крылом. Над головой топот, шарканье, топот рабочие продвигались по платформам следом за ними, а те, что вокруг, подступили совсем близко, и Данил, ухватившись за руки напарников, едва сдерживал напор, с ненавистью глядя в эти ошалевшие от любопытства, возбужденные, ни в чем не виноватые лица. Ремень кобуры пополз с плеча, комкая полу пиджака, съехавший пиджак запеленал руку, Данил попытался резко дернуть плечом вверх, но Северцев тянул его в ту же сторону, влево, и ничего не выходило... Пронзительный скрежет! Рухнула площадка, протянувшаяся во всю длину самолета! Крики, оханье... Вывернув голову, Данил увидел, как Медведев и с ним человек пять местных, напрягаясь что было мочи, удерживают площадку на весу, а люди, скользя по доскам, падают им прямо на головы. |
