– Вы видели? Видели, как драпал?!

– Вот это да! Дезертировал, гаденыш!

– Не захотел в плен, скотина. И правильно не захотел, между прочим.

Даже я заулыбался. Цирк с конями!

Временное затишье все использовали по-разному.

Кто-то хлебал воду, кто-то жевал сухпай, кто-то просто разговаривал.

Буквально из-под земли, из бункеров, появились отсиживавшиеся там обитатели и случайные гости военгородка: ходячие раненые, какие-то смелые девицы с банками пива в руках (я так понял – официантки из столовой), гражданские клоны, веселые и болтливые, как чума, группка конкордианских мальчиков-подростков, которые смотрели на нас, а главное, на наши «Нарвалы» с таким восхищением, с каким древние люди, наверное, смотрели бы на оживших богов…

Вся эта банда принялась нас расспрашивать, восхвалять, угощать, заклинать, благословлять и прочее, прочее.

Когда из очередного бункера на свет Божий вышел ансамбль с Большого Мурома «Перегуды» в сценических костюмах (яловые сапоги, атласные портки, расшитые рубахи, на женщинах – сарафаны, бусы, цветастые платочки), я понял, что пора сворачивать вечеринку.

Впрочем, она благополучно свернулась сама собой – не успел я и рта раскрыть.

Подбежавший ко мне радист с несимпатичной фамилией Кек выпалил:

– Появилась связь со вторым гвардейским авиакрылом!

Приняв от него гарнитуру переносной радиостанции РОН-25, я сказал: «Степашин слушает».

– Какой Степашин? – Голос на том конце был мне знаком и принадлежал эскадр-капитану Берднику, командиру авиакрыла.

– Капитан Степашин, комроты девяносто два.

– А-а, Лева, здравствуй. Извини, привык «Лева-Осназ», «Лева-Осназ»… Я тут только что с разведзонда картинку твоего боя получил. Молодцы, дали перцу!

– Служу России, товарищ эскадр-капитан!

– Но пить шампанское рано. К югу от твоего района шагающие танки. Их намерения оценить не можем. Но я бы советовал тебе уходить на запад.

– Рад бы, да не могу. Много носилочных раненых, куча гражданских. Бросить их нельзя. Организовать вывод тоже не получится.

– Тогда смотри по обстоятельствам. Вертолетами и штурмовиками постараюсь прикрыть. Но подлетное время у них – минут двенадцать, не меньше.

– Понял, товарищ эскадр-капитан.

– Конец связи, Лева.

Насколько быстро к нашему участку Приморского шоссе выйдут шагающие танки, оценить было трудно. И неудивительно, что Бердник ошибся в худшую для нас сторону.

Не успел я вернуть гарнитуру Кеку, как меня вызвал Арбузов:

– Лёва, песец крадется нах! Мои передовые наблюдатели доносят о двух шагающих танках. Но, думаю, их там никак не два.

– Понял. Что у тебя с кумулятивными минами?

– Все отстрелял по танкеткам.

– В таком случае – жди. Все силы направляю на доставку тебе новых мин.

– Ты еще Колдуна нам, пожалуйста, доставь. Назрело, – мрачно добавил Арбузов.

– Сделаем.

Я обернулся к гражданским и гаркнул: «По укрытиям!»

Получилось так громко, что я сам испугался. Ребенок на руках у клонской женщины громко заплакал.

– Все по укрытиям! – повторил я потише. – И не высовывайтесь, пока мы сами вас не попросим.

Циклопы тоже насторожились.

– Рота, слушай приказ! Идут шагающие танки! Наша задача – задержать их. Хотя бы минут на десять. Бердник обещал поддержку с воздуха. Сейчас все, кто не ранен, идут на склад, берут кумулятивные мины и доставляют их на позиции Арбузова. Бегом марш!

Сам я побежал вместе со всеми.