Счастье жизни Мосс видел в Райли. Его сын. Его собственный шанс на бессмертие. Мэгги и Сьюзан никогда не займут такого важного места в его жизни, как Райли. Дочери милы, нежны, они могут радовать и очаровывать отцов. Но сын — продолжение жизни мужчины; это и шепот, напоминающий о прошлом, и заявка на будущее. Дочери вырастают и выходят замуж, другие мужчины становятся средоточием их жизни. А сын навсегда останется его собственным, таким, как пара разношенных сапог или деньги, которые он зарабатывает.

Как-то незаметно — Мосс не мог точно припомнить, когда именно, — он превратил свою детскую комнату в кабинет и мастерскую для своих личных надобностей. Вместо односпальной кровати он поставил кушетку и чаще всего, работая допоздна, тут же и засыпал. Он не собирался покидать спальню, которую делил с Билли, но все большая часть его одежды перекочевывала на нижний этаж, и возникало все меньше поводов подниматься в ту комнату, где спала жена. Это получалось непреднамеренно, просто так само собой сложилось, и Билли не стала возражать.

К своим делам, своим тщеславным устремлениям и к своим друзьям Мосс оставался очень внимателен. Недели не проходило, чтобы он не позвонил Тэду Кингсли. По мере продвижения Тэда по служебной лестнице в военно-морском флоте и во время путешествия по всему миру счета за телефонные разговоры составляли огромные суммы. Тэд был приятелем, и они встречались, как только представлялась такая возможность. Теперь Тэд стал контр-адмиралом и являлся командиром оперативного подразделения ВМС, которое базировалось в Корпус-Кристи, на расстоянии небольшого перелета на самолете из Санбриджа.

Мосс изливал другу душу, пил с ним до рассвета. Тэд заботился о том, чтобы Мосс поспал ночью, звонил по личному номеру Мосса на следующий день, чтобы убедиться, прошло ли похмелье. Со стороны это выглядело не совсем обычным: высокий парень из Новой Англии выходил из своего личного самолета на пыльное летное поле, которое тянулось на две мили к югу от Санбриджа, и входил в дом, чтобы присутствовать на обеде или сидеть за послеобеденным смакованием выпивки, тянувшимся до самого ужина. Тэд и Мосс вспоминали былые времена, обсуждали застарелую ненависть Мосса к японцам, строили планы на будущее.

Тэду нравилось бывать в Санбридже, нравилось видеть Билли, наблюдать за ней со своего места за столом, слушать ее мягкий романтический голос, который так и не приобрел тягучести техасской речи. Он восхищался кроткой белокурой Сьюзан — так похожей на мать, — восторгался обаянием Райли, наблюдал за расцветом красоты темноволосой Мэгги, распускавшейся в великолепии, словно темная роза в саду Билли.

Впоследствии Билли часто не оказывалось дома, когда Тэд наносил свои неожиданные визиты. Занята, говорил Мосс, жена все время занята. И в ответ на вопросительный взгляд друга пояснял:

— Билли, кажется, приняла эстафету от мамы. Она входит во все женские кружки, активно работает в Ассоциации учителей и родителей и, конечно, шефствует над Мемориальной больницей в Остине. Папа ожидал, что она этим займется, и она подчиняется. Она также занимается живописью в этой маленькой мастерской. У нее чертовски хорошо получается, Тэд. Ты должен увидеть ту картину, вид Санбриджа, которую она подарила папе на Рождество. Папа сказал, что наконец-то она сотворила что-то путное своей пачкотней.

* * *

Билли добавила упоительную капельку духов за ухо. Духи были ужасно дорогими и всегда создавали у нее хорошее настроение. В это утро оно ей очень понадобится.