Она не могла не окинуть взором груду подарков, сваленных на шезлонг. Подарки на день рождения от родных и друзей, полученные накануне на праздничном вечере в Кентерберийском клубе. Подозрительным казалось отсутствие подарка от мужа. Если, конечно, не считать букетика увядших ромашек на ее туалетном столике. Шарлотта принесла эти цветы как раз перед праздничным приемом и сказала, что мистер Коулмэн сам собрал букет. Нарвал цветы сам, но не потрудился подняться наверх, чтобы самому вручить их. Билли сердито смела букетик со стеклянной поверхности столика.

Мосс танцевал с нею один раз. Даже принес ей напиток — не тот, что она просила. Потом ушел в бар и сидел там с Сетом и другими владельцами ранчо.

Когда вечер закончился, Сьюзан помогла матери надеть пальто, а Мэгги фыркнула, заметив слезы у нее на глазах:

— А чего ты ожидала, мама? Ты и вправду думала, что папа собирался сидеть здесь и обращать внимание на нас?

Да, именно так она и думала. Именно такого внимания ей и хотелось. Потом она лежала без сна в огромной кровати и ждала. До рассвета. Ждала своего мужа. Ей нужны были его прикосновения, нужно было знать, что он рядом, нужно было слышать, как он шепчет прежние слова. Даже если они не содержали былой страсти, все равно Билли хотела слушать их. Потом всегда можно было бы отделить ложь от правды…

Почему он не поднялся в их комнату? Теперь уже в ее комнату. Почему не хотел ее? Разве он не видит, как она тоскует по нему?

Когда разладились их отношения? Когда его одежда исчезла из большого двустворчатого шкафа? Точно она не могла припомнить. Мало-помалу, пока в один прекрасный день за дверцами шкафа не остались только ее платья и туфли. Почему она не заметила, как это произошло? Не поздно ли что-то предпринимать? Можно ли починить супружество, как чинят заборы на ранчо? И стоило ли пытаться?

Теперь у нее есть своя собственная жизнь, заполненная самыми разными занятиями. Ее клубы, посещение магазинов, парикмахер, занятия в мастерской. Билли презрительно фыркнула.

Она знала, что для завтрака время позднее. В последнее время, похоже, она всюду появляется слишком поздно. Какое это имеет значение? Мосс только пил кофе и мигом оказывался на летном поле или в автомобиле. Агнес завтракала вместе с Сетом на рассвете — эту привычку она приобрела в самом начале, когда четырнадцать лет тому назад приехала в Санбридж. Райли, Мэгги и Сьюзан учились в привилегированных частных школах в городе и возвращались в Санбридж на уик-энды, а иногда даже не приезжали.

Стол казался чудовищно длинным. Он был также и пустым. Билли села и нажала кнопку рядом со своей тарелкой.

— Кофе и тосты. Яйцо всмятку, — запоздало проговорила она. — Где все?

— Не знаю, мадам. Может быть, пригласить вашу мать? Я уверена, она знает, где остальные.

— Нет, Шарлотта. И не приносите яйцо. Расхотелось.

— Хорошо, мадам.

— Еще один день в Санбридже начинается, — вздохнула Билли.

— Я так и подумала, что найду тебя здесь, мама. Мне нужны деньги. Пятьдесят долларов.

На пороге стояла Мэгги — плечи расправлены, спина прямая. Но выражение лица ласковое, голубые глаза мягкие и доверчивые, блестящие темные волосы тщательно причесаны. Билли попыталась избавиться от мысли, что когда Мэгги что-нибудь было нужно, она надевала, как плащ, позу хорошей-и-благодарной-дочки. Куда девались при этом вздорность и строптивость, жесткие складки у нежного девичьего рта, вызов в глазах? Перед нею стоял беззащитный ребенок со своей просьбой.

— Я понимаю, это кажется много, но мне нужно купить книги, и еще я видела ангорский свитер в магазине Каплана… — Мэгги замолчала, заметив, как замкнулось лицо матери.