Лорна подошла ближе и по обрывку фразы поняла, что они говорили о крикете.

— Привет, моя дорогая. — Отец посмотрел на нее, а Джимми встал. — Оказывается, отец этого молодого человека учился со мной в Оксфорде. Мы действительно получили наши синие формы вместе. Конечно, я отлично его помню. Дуглас Брайт был одним из наших самых многообещающих игроков в крикет. Я всегда думал, что он будет играть за Англию.

— Он не смог себе это позволить, — сказал Джимми. — Он работал, и работа была весьма тяжелая: мой дед был сторонником строгой дисциплины.

— И что, успешно? — спросил викарий.

— Весьма, — ответил Джимми. — Я полагаю, наш бизнес один из самых больших в Англии.

— И всему этому принесен в жертву крикет… — вздохнув, сказал викарий.

— Забавно, но вы заставляете меня чувствовать жалость к своему отцу. Я никогда не испытывал этого раньше. К тому же он слишком занят, чтобы интересоваться моей точкой зрения.

— Это препятствие для многих из нас.

— А вам не кажется, что если бы отец был сейчас таким, каким вы его помните, — задумчиво сказал Джимми, — то он мог бы согласиться со мной: откровенно говоря, я хочу наслаждаться жизнью, пока молод. Мне интересно узнать ваше искреннее мнение по этому вопросу. А вам, возможно, хотелось бы видеть моего отца.

— Мне было бы очень приятно встретить еще вашего отца, — ответил викарий, — но не из тех соображений, что вы привели. Во всяком случае напомните ему обо мне в своем письме. Очень приятно вспомнить своих друзей по альма-матер.

— Обязательно, — пообещал Джимми.

Викарий посмотрел на церковные часы и поднялся.

— Опаздываю, — сказал он. — Ну, ничего — с наслаждением с вами побеседовал. Спасибо, мой дорогой мальчик, за восхитительный ленч, который состоялся благодаря вашей щедрости. Очень великолепный поступок с вашей стороны.

— Если бы вы знали, какой радостью для меня было уйти из усадьбы даже на несколько часов, — ответил Джимми, — вы бы поняли, что на самом деле это я вам очень благодарен.

Уходя, викарий похлопал его по плечу:

— Тогда приходите снова поскорее.

— Непременно.

— Иди не очень быстро, — напутствовала Лорна отца, — ужасно жарко.

Когда викарий вошел в дом, Джимми снова сел на скамейку. Он протянул Лорне пачку сигарет:

— Вы поможете мне прикурить?

Она открыла пачку, вытащила сигарету, сложила руку чашечкой и поднесла зажженную спичку. Она положил свои руки сверху, чтобы не дать огню погаснуть, и она на мгновение затрепетала от прикосновения его пальцев.

— Теперь, — сказал Джимми со вздохом удовлетворения, — мы сможем о многом поговорить. Вы думали обо мне?

— Конечно нет!

— Дочь викария не должна лгать, — укоризненно сказал он.

— С чего вы решили, что я лгу?

— Я совершенно в этом уверен. Вы думали обо мне просто потому, что я думал о вас. Это правда, ведь так?

Лорна не выдержала его взгляда. Она хотела пошутить, посмеяться и подразнить его, но голос Джимми захлестнул ее волной восторга и волшебства, от которой она пыталась убежать, боясь ее силы, боясь, что она унесет ее за грань здравомыслия.

— Вы так очаровательны, — ласково сказал он. — Мне интересно, как бы вы выглядели, если бы жили в Лондоне.

— Почему я должна выглядеть там иначе?

— Одежда от Молинекс, прическа от Энтони, маникюр, украшения от Картье… Вы были бы ослепительны, Спелая Вишня.