Лорна вытянула перед собой руки и посмотрела на ухоженные, но не накрашенные ногти.

— Бесцветный за пенс кажется более подходящим, — сказала она, — но вы можете намазать их цветным за два пенса, если хотите.

— Один ноль в вашу пользу! — Джимми внезапно приподнялся и коснулся ее рукой. — Дорогая, вы само совершенство. Я не хочу, чтобы вы изменились, и ненавидел бы вас, будь вы лишены простоты и естественности, нарумянены и расфуфырены. Я обожаю вас такой, какая вы есть.

Лорна продолжала смотреть на свои руки:

— В следующий раз, когда вы меня увидите, у меня будут малиновые ногти.

— Лорна… вы слышали, что я сказал?

Она повернулась к нему и, встретившись с ним взглядом, забыла, что хотела ответить…

Звук голосов заставил их стремительно обернуться. От дома, в сопровождении Минни, шли сестры Пигготс. Старые девы неопределенного возраста, они были главной опорой общественных организаций приходской деятельности в деревне; они пришли повидать Лорну и согласовать с ней список мероприятий, которые хотели организовать и обсудить. Они уселись на скамейку и проговорили более получаса.

Лорна не показывала никаких признаков нетерпения. Сестры Пигготс были неоценимыми помощницами для ее отца; без них большая часть работы упала бы на его плечи. Она не обращала внимания на мрачность, которая появилась в поведении Джимми, когда его втягивали в беседу, он отвечал угрюмо и односложно, но Лорна игнорировала этот факт.

В конце концов, сестры собрались уйти; но как только они встали, собираясь попрощаться, появился новый гость. Это был полковник Саммерфилд, который командовал отрядом местной обороны. Он пришел уведомить викария, что в будущем отряд местной обороны будет пользоваться церковной башней в качестве наблюдательного пункта.

Он хотел получить ключи, а также воспользоваться двором дома викария в следующее воскресенье, когда состоится учебное сражение с соседней деревней Большой Уолтон.

Когда через некоторое время полковник и сестры Пигготс ушли по своим делам, было уже больше четырех часов. Лорна повернулась к раздраженному Джимми, но тут в окне гостиной показались близнецы, готовые продолжать нескончаемую дискуссию на тему полетов.

— Мы боялись, что вы уже ушли!

— И хотим спросить вас еще кое о чем!

— О чем же? — отрывисто спросил Джимми.

— О бомбежке в Стерлингшире, — сказал Питер. — Я вчера разговаривал с летчиком в деревне, и он сказал…

Лорна перебила:

— Ты не думаешь, что вначале тебе надо пойти переодеться? Ужасно жарко, а я думаю, ты будешь играть в теннис после чая.

Для детей было обычным делом надевать что-нибудь попроще, когда они слоняются по двору. У каждого было по единственному комплекту приличной одежды, в которой не стыдно показаться на людях. Чтобы она прослужила подольше, близнецы, возвращаясь с занятий, а Бет из школы, всегда переодевались во что-нибудь поношенное.

— Подожди минутку! — сказал Питер, но Джимми отвернулся. — Я расскажу тебе об этом чуть позже.

Близнецы поспешили в дом, им не терпелось вернуться.

— Здесь всегда такая суматоха? — спросил Джимми. — Как на вокзале Виктория. Люди непрерывно входят и выходят! Я никогда, даже на секунду, не смогу остаться с вами наедине?

— Мне не кажется, что все так плохо, — печально сказала Лорна. — Наверное, так было всегда, но я раньше не замечала этого. Видите ли, я никогда не хотела от жизни ничего другого.

— А что вы хотели бы делать сейчас?

— Беседовать с вами, — сказала она откровенно.