– В комнате был обнаружен мешок с песком на регулируемом штативе.

– Ну, если он стрелял с упора, да еще с оптическим прицелом и ружье было должным образом пристреляно, то ему, видимо, не составило труда вычислить поправку на восемь дюймов при стрельбе на четыреста ярдов. Опять же, если он знал, как стрелять, хорошо выспался предыдущей ночью и не схватил лихорадку в последний момент, что вовсе не исключается. Помимо всего прочего, стрелять в кусок бумаги или жестянку – это одно, и совсем другое – стрелять в человека. Мое впечатление... – Я смешался.

– Продолжай!

– Мое впечатление сложилось из того, что я слышал по радио и от тебя. А насчет мешка с песком... это ведь указывает на профессионала. Следовательно, мы имеем дело с хорошим стрелком, который, возможно, легко поразил бы Мэйни насмерть, будь тот бумажной мишенью. Но поскольку это был живой Мэйни, прессинг оказался таким, что этот малый в последнюю секунду замандражировал и моргнул глазом. При стрельбе с такого расстояния для промаха этого достаточно. И в конце концов, если нервишки его не подвели, то почему он не выстрелил снова уже наверняка? Он же знал, что промахнулся...

– Каким образом? Мэйни был сбит с ног, и киллер подумал...

– Не глупи, Джек, – остановил его я. – Любой, кто занимается стрельбой, знает, куда летят его пули. Даже когда ты дернулся, то все равно чувствуешь, куда послал пулю. Конечно, если не запорошил глаза. Думаю, малый дал маху на первом выстреле, а затем послал все к черту, ему расхотелось в этот день отстреливать губернаторов.

«А что, – подумал я, – неплохая получилась версия случившегося».

Дженни, как она мне еще раньше рассказала, снимала квартиру вместе с двумя другими девушками в старом квартале на западной стороне в одном из кирпичных домов. Когда-то жить здесь считалось весьма престижным. Я подрулил к бордюрному камню, обошел машину, чтобы открыть для нее дверцу, и отнес ее сумочку в вестибюль.

– Ну, – произнесла она, – премного благодарна, Пол. Я хорошо провела время.

– Удовольствие было взаимным, – галантно ответил я.

– Надеюсь скоро тебя снова увидеть. Звякни мне.

– Непременно.

Она внимательно вгляделась в меня, гораздо пристальнее, чем требовалось, и я знал, о чем были ее мысли. Дженни хотела выяснить – просто для отчета, – что за чертовщина случилась с нами в прошлую ночь, когда сама она отключилась? Я обнял ее одной рукой, поцеловал и вложил ей в руки сумочку.

– Пока, Дженни! Позаботься о себе и будь осторожной.

Отъезжая прочь, я вытер рот, глянул на губную помаду, оставшуюся на носовом платке, и скорчил гримасу. На вкус эта дрянь напоминала свежую малину.

Мастерская находилась в двух кварталах от Линкольн-авеню на Вестерн, в небольшой деловой части города, перед тем как Вестерн расширяется, чтобы стать бульваром с парком посередине. Такое расположение нас вполне устраивало. Люди с пушками, подлежащими починке, любят парковаться как можно ближе к дверям мастерской, дабы избежать долгих переходов, когда все прохожие, и полисмены в том числе, таращат глаза, размышляя: интересно, какой это банк собираются ограбить? Для страны, про которую когда-то говорили, что ее население с детства не расстается с оружием, мы в последнее время здорово измельчали. У нас теперь туго приходится тем, кто желает научиться стрелять или хотя бы уметь держать в руках ружье, что лично у меня вызывает недоумение, если учесть, какие дела творятся в мире... Ну да ладно, хватит распространяться на эту тему, тем более вот и она – наша лавочка.