|
Ребята отворачивались, мясо воняло, их выворачивало, однако враги, грозно скалясь, силой запихивали им в рты кровавое месиво, вынуждали глотать. Несколько ребят не выдержали, набросились на своих мучителей и упали под ударами ножей. Корень выдержал, стал зол и ярый. Понял, что это единственный выход - остаться живым, вырваться из дикого кольца врагов. Кочевникам понравился могучий, широкоплечий юноша. Вскоре его взял под свою руку один из вождей на имя Кара-тай. Во время нападений на поселки и городища Корень был всегда рядом Кара-тая, удивляясь его ярости, безумству и рвению. И казалось Корню, нет в мире силы, которая бы остановила чужинскую кровавую орду восточных разбойников.
Однажды вечером, когда воины, утомленные целодневным боем и резней, зажгли в горной долине костер, Корень спросил Кара-тая: - Где распрягут боевых коней воины Кара-тая? Долго ли еще будет длиться поход? Кара-тай пораженно глянул на юношу, будто удивленный его многословностью, немного помолчал, обгрызая мосол недавно подстреленного зубра, потом, блеснув темно-карими глазами, рявкнул: - Наши мечи - то стрелы Большого Змея Горы. Разве нам думать о том, где окончится их полет? Пока есть кони - вперед! Пока есть сила - вперед! Пока мечи остры - вперед! Пока есть башни, которые можно взять штурмом, - вперед! - Зачем? - не сдержался Корень. - О ничтожное создание! - грозно крикнул Кара-тай, швырнув далеко в ночные сумерки обгрызенную кость. - О чем ты спрашиваешь меня? Спрашивает ли орел, почему он хватает косулю? Спрашивает ли дуб, почему он растет там, а не где-либо? Удивляется ли гадюка, почему у нее яд в сожалении? Каждый действует так, как будет велеть Большой Змей Горы. Наши мечи - его, наши кони - его, наши сердце - его! Мне радостно смотреть в умирающие глаза врага, и нет более счастливого времени, как то, когда земля стонет от ужаса под копытами наших боевых коней! Кара-тай дрожал от возбуждения, и его товарищи скрежетали зубами, а на лицах у них даже не прорезывалась улыбка, и для Корня это было страшнее всего. Он понял, что такая сила, как болезнь: она должна исчезнуть, не быть, а стать чем-то другим она не может.
Далеко за высокими Альпами орды восточных заброд встретились с легионами Рима. В жестоком бое, который длился два дня и три ночи, легли все ордынцы. Ни один не сдался в плен. А когда на них кучами наваливались легионеры, они короткими мечами прокалывали себе шеи и падали на землю, плюясь кровавой слюной на врагов. Корень и несколько яровитов, что остались живыми, попали в плен. Их послали на боевые галеры, приковывали к гребным веслам на триере. Тяжело было Корню, необычно среди разноязычного толпища. Сознание вбирало новые обиды, идеи, обычаи, жадно поглощала слухи о далеких краях, о дивоглядных людях. Галера часто плавала через широкое море, перевозила закованных в бронзу воинов в южные края. Там Корень видел бесконечные песчаные пустыни, причудливых животных - верблюдов, волшебные белокаменные сооружения, радужные водопады, черных людей. Юг дышал жарой, отзвуком кровавых восстаний, устами огромного количества людей повествовал о новых, неслыханных ранее богах. Легионеры разносили слухи о божьем сыне, который, будто, ходил по земли, проповедовал новое царство для бедных и рабов, а потом был убит ревнивыми иудейскими жрецами. А Корень слушал и удивлялся: или возможно, чтобы сын Яр-дива или Перуна был убит людьми? Дал ли бы он себя на глум своим созданием? Ведь один лишь гром Перуновых зарниц вынуждает людей притихнуть в своих убежищах! Нет, нет, это выдумки глупых людишек, которые жаждут и богов унизить до своей мизерности! Так проходили годы. Неволя тяжело душила свободолюбивое сердце Корня. Не мог он примириться с рабством. Однажды, когда галера перевозила драгоценности с Италии до далекой Колхиды, яровит решил убежать. Под сенью ночи прыгнул в море, потому что еще завидно заприметил, что берег недалеко. |
