- Спала - прошептал Горевей, безумно оглядываясь. - Ведьма, ты скоро?

- Питье готово! - Ведьма подала бокал - Пей, царь!

- Ужасный напиток - прошептал Горевей, держа сосуд в дрожащих руках. - И я хотел этого. Отныне нет у меня жалости. Я убил самое дорогое. Теперь все можно! Ха-ха! Все можно. Жгуч твой напиток, ведьма! Ух, жгуч!

Он выпил бокал единым духом, отбросил прочь и ухватился за грудь.

- Свет затуманило! Я умираю. Где я? Что со мной? До-о-о-ченькааа….

Он упал на кровать, вытянулся и замер. Печерун подступил к царю, заглянул в лицо, неуверенно спросил:

- Спит или что?

- Спит и не спит - ответила ведьма, собирая утварь в сумку - он бессмертен. Так и будет жить сто веков. Но что тебе до того? Зови людей. Объяви: царь стал богом. А советник - царем!

- Хорошо сказала - судорожно улыбнулся Печерун, и его глаза надменно заблестели. - Советник - царем! Слышали, воины? Завтра собрать к башне весь Витич. Царь наш отныне бессмертный. Я объявлю его волю!

- А тела? - отозвался усатый дружинник, как-то странно посматривая на советника - Куда девать зарезанные тела?

- Ну, ты… зарезаны - недовольно пробурчал Печерун - меньше болтайте. Чтобы ни слова. Отныне станете воеводами. Всего вдоволь. Поняли?

- Поняли - переглянувшись, ответили воины.

- А тела? В Славуту, рыбам на пищу. Разве впервые?

Мертвец на престоле

Оставшись наедине с ведьмой, Печерун почувствовал себя неуверенно. Поднес к кровати факел, долго всматривался в желтое лицо царя. Стеклянные глаза владыки смотрели грозно и страшно. Советник отвернулся, уткнул держало факела в отверстие у дверей, глянул на бабу:

- Ну, что я тебе виноват?

- Немало - ответила ведьма, и в голосе ее слышался затаенный смех - Теперь ты, Печерун, мой извечный должник.

- Не хочу! - вскрикнул советник. - Говори сразу, сколько привезти сокровищ, куда?

- Хочешь избавиться от воспоминаний? - похохотала ведьма. - Не избавишься, голубое, ой нет! Ха-ха-ха! Держись, Печерун, за престол царский, держись крепко, потому что он очень жгуч! Ха-ха-ха!

- Что ты мелешь? Говори, что тебе дать? - испугано говорил Печерун.

- Сама появлюсь, когда надо будет. Счастливо оставаться, советник, то бишь уже, царь! Ха-ха-ха!

Покой осияла зарница, ослепив Печеруна, холодный вихрь сыпнул в лицо горсть града. Когда разлепил глаза, ведьмы уже не было. Печерун кинулся к дверям, позвал стражу. Никого. В переходах завывал пронзительный ветер, расшатывал чадящие огоньки факелов. Жутко стало советнику. Он побежал вниз, разбудил сына. Мечик что-то спросонья бормотал.

- Вставай! - кричал отец - Клич стражу!

- Что такое? Чего ты такой?

- Какой такой? - сердился Печерун.

- Сам не свой. Какой-то зеленый, будто мертвец.

- Я дам тебе мертвеца! Просыпайся, буди Борола, Тирла да и всех других бездельников! Должны поутру согнать к башне всех витичцей. И еще одно: бросить в темницу Корня и Бояна. Слышишь? Из-под земли достать!

…На рассвете запыхавшийся Мечик сообщил отцу, что Корень исчез, в землянке его нет. Исчезли и овцы из кошары. Старый пастух будто сквозь землю провалился.

- А Боян? - озверел советник.

- Тоже нет - развел руками сын. - Люди сказали, что поплыл Боян куда-то вниз на челноке.

- Пусть плывет - облегченно вздохнул Печерун – Вот он где мне сидит, как кость в горле собачьем!

На рассвете выяснилось, что не только Корень и Боян исчезли с Витича. Дружина не досчиталась половины охранников царской башни.  Воины готовились на площади лавой, все были молчаливы и хмуры. К воротам понемногу вливалась толпа, сгущалась, собираясь к царскому крыльцу.