Это могла бы подтвердить вся следственная бригада по тому делу. И советник какого-то класса следователь по особо важным делам Ленинградской прокуратуры Константин Сергеевич Степанов, милицейский опер капитан Леха Петраков и дознаватель следственного отдела ГУВД, специалист по фальшивомонетным преступлениям — предпенсионный майор Николай Иванович Зайцев.

Если, конечно, Степанов и Зайцев еще проживают на этом свете. Что вызывает большие сомнения. Ибо при сегодняшней планке мужской смертности в России…

Да, в конце концов, в этом мог бы поклясться и прикомандированный к следственной бригаде, бывший тогда членом Союза журналистов СССР Кирилл Теплов. Тоже не хрен собачий, а специальный корреспондент такой газеты, что… Не дай бог, если эта газета против кого-нибудь выступит! У нее был такой «Орган…», что мало никому не покажется!..

— Что это у тебя за часы такие шикарные?! — Леха Петраков, бесцеремонно разглядывал левую руку Теплова с большими черными часами на запястье. — Не от наших ли клиентов — фарцманов из «Астории» или «Европейской»?..

— Да нет!.. — рассмеялся Кирилл. — Ваша клиентура мне пока еще не по карману. Это мне в подарок мой завкорпунктом из Франции привез. Пластмасса, штамповка. Там — три копейки в базарный день, здесь — шик, блеск, в жопе треск!.. Нырять можно с ними. Хочешь, подарю?

— Ну уж «На хер, на хер!», закричали графы и князья, — возразил Jlexa. — Чтобы потом кто-нибудь слил, что капитан Петраков сармак от корреспондента открямзал?..

Они убедились все в том, что подследственный Алимханов Рифкат Шаяхметович никаких «…татуировок или других особых примет на теле и в иных местах организма не имеет…» тогда, когда возили его к нему же домой на Обводный канал для очередного следственного эксперимента. Он там и попросил разрешения переодеться во все чистое и теплое.

Естественно, что в целях безопасности проведения эксперимента переодевание гражданина Р. Ш. Алимханова проходило под зорким наблюдением всей следственной бригады и прикомандированного журналиста Кирилла Теплова.

Суть же следственного эксперимента заключалась в следующем.

Каким образом одинокий молодой человек двадцати восьми лет от роду, имевший в своем жизненном активе всего лишь семь классов средней школы (при не блестящей, прямо скажем, успеваемости…), три года срочной службы в мирной Советской армии и живущую на Васильевском острове двоюродную тетю Фариду — чистильщицу обуви с собственным киоском и официальным правом торговли обувными шнурками и самодельными разноцветными кремами для любых сапог, туфель и полуботинок…

…умудрился в домашних условиях обычной однокомнатной квартирки изготавливать в большом количестве «…фальшивые золотые николаевские монеты десятирублевого достоинства образца 1896 года в полном соответствии со всеми внешними и весовыми параметрами подлинных оригиналов…», которые даже прожженные эксперты «Росювелирторга» не могли отличить от настоящих. Ну, тютелька в тютельку! Николаевская монета — восемь и шесть десятых грамма и алимхановская — восемь и шесть десятых… А уж размер — до микрона! Ну надо же!..

Да что там эксперты «Росювелирторга»?! Детский сад, да и только…

Сам Витька-Кролик!.. Легендарный сорокалетний полуграмотный газосварщик, крупнейший в стране специалист по платине и золоту, принимал от Рафика-мотоциклиста его золотые червонцы и с чистой душой втюхивал их дальше. Втрое дороже, чем платил за них Рафику…

Но о Витьке-Кролике… О Викторе Евдокимовиче Лякине — чуть попозже.