Пока она наливала виски, я успел быстро одеться.

Не думаю, впрочем, что дело Виллы когда-нибудь дойдет до суда. Газеты подняли вокруг этой истории шумиху, чему отнюдь не повредили ни ее радикальное политическое прошлое, ни привлекательная внешность. Суду еще предстоит установить, принять ли в качестве улики магнитофонную запись ее признания. Ее защитник, несомненно, предпримет все, что в его силах, чтобы добиться изъятия ленты. Других же улик наверняка будет недостаточно, чтобы обвинить Виллу в серии убийств. Уже сейчас многие готовы побиться об заклад, что адвокат предложит окружному прокурору Манхэттена сделку и тот согласится: Вилла признает себя виновной в обмен на сокращение срока. Вероятно, ей придется отсидеть всего один-два года. Многие, возможно, посчитают, что этого маловато, но ведь сами они в большинстве своем не сидели в тюрьме и не представляют, каково тем, кто оказался там.

Из квартиры Эдди я унес кое-какие вещи, главным образом — книги. Кроме того, я взял и его бумажник. Как-то вечером я захватил на собрание в Собор Святого Павла все издания общества «Анонимных алкоголиков», которые принадлежали ему, и положил на свободный стол рядом с другими брошюрами. «Большую книгу», «Двенадцать и двенадцать» отдал новичку по имени Рей, которого с тех пор больше никогда не встречал. Не знаю, посещает ли он другие собрания и остается ли трезвенником. В любом случае не думаю, что эти книги могли толкнуть его к пьянству.

Себе оставил Библию, принадлежавшую матери Эдди. У меня есть еще одна — в переводе, известном как версия короля Якова. Но я подумал, что неплохо будет иметь и католическую Библию. Версия короля Якова мне по-прежнему нравится больше, впрочем, раскрываю я обе эти книги не слишком часто.

Распутывая загадку смерти Эдди Данфи, я израсходовал энергии куда больше, чем могли компенсировать семьдесят два бакса из Библии и бумажника моего приятеля. Но обижаться не приходилось: в конечном счете я сам назначил себя исполнителем его завещания и задним числом нанял себя же расследовать его убийство. За проделанную работу решил вознаградить себя этими семьюдесятью двумя долларами, а пустой бумажник швырнул в мусорный бак, где наверняка его найдет какой-нибудь глазастый стервятник.

...Представители погребальной конторы «Туми и сыновья» похоронили Эдди на кладбище неподалеку от Собора Святого Бернарда. О церемонии договорился Микки Баллу. Он же оплатил счет. «Все, что мы могли сделать, — это организовать ему приличные похороны со священником на достойном кладбище, — сказал он. — Хотя мы с тобой скорее всего будем единственными, кто придет с ним попрощаться». Но я сообщил о дате похорон на одном из собраний, и около двух десятков наших ребят пришли проводить Эдди в последний путь.

Баллу был потрясен. Он отвел меня в сторону.

— Я думал, будем только мы с тобой, — повторил он. — Если бы я предполагал, что соберется столько народу, то поставил бы пару бутылок и закуску. Как ты считаешь, можно их пригласить к Грогану на пару стаканчиков?

— Они откажутся.

— А-а... — сказал он, задумчиво осматриваясь. — Значит, они не пьют?

— Сегодня — нет.

— Так вот откуда эти парни! Надо же — ради него они собрались здесь... — Баллу призадумался, потом удовлетворенно кивнул. — Пожалуй, с последним испытанием Эдди справился.

— Похоже, что так.

— Мы объявили, что она погибла на море в результате несчастного случая, — сказал он. — Мы посчитали, что не стоило вдаваться в детали. В конце концов это правда, хотя и не вся.

Они с женой пришли к заключению, что за услуги мне заплачено слишком мало, сообщил Хольдтке.