И тут Энн зевнула. Мальчики хмуро посмотрели на неё, прекрасно зная, что последует дальше. И, разумеется, оказались правы.

– Энн, бедняжка! Как же ты устала! Вам всем нужно немедленно лечь в кровати и как следует выспаться. Завтра проснётесь свеженькими как огурчики, – запричитала тётя Фанни.

– Энн, ты не бедняжка, ты идиотка, – сердито прошипел Дик, когда тётя вышла из комнаты. – Будто не знаешь, что приходит на ум взрослым, стоит нам зевнуть. А мне хочется ненадолго спуститься к берегу.

– Опять я во всём виновата, – прохныкала Энн. – Я просто не смогла удержаться. Дик, а теперь ты сам зеваешь! И ты, Джулиан!

И это была истинная правда. Ещё бы им не хотелось спать после такого долгого пути! Каждому не терпелось свернуться калачиком в постели и закрыть глаза.

– Интересно, где же Джорджина? – пробормотала Энн, простившись перед сном с братьями и войдя в свою комнату. – Встретить нас не встретила. Ужинать не пришла. И до сих пор ходит непонятно где. Странно всё это. В конце-то концов, мы с ней спим в одной комнате, а она возьмёт да и заявится посреди ночи.

Когда Джорджина добралась до своей кровати, все трое ребят уже спали глубоким сном. Никто из них не слышал, как она открыла дверь в спальню. Они не слышали, как она разделась и почистила зубы. Не слышали, как скрипнула её кровать, когда она забралась в неё. Они так умаялись за день, что не слышали абсолютно ничего – до тех самых пор, пока их всех не разбудило утреннее солнце.

Проснувшись, Энн не сразу сообразила, где находится. Она лежала в кровати и смотрела на скошенный потолок и на красные розы в открытом окне, которые приветливо кивали ей. И тут она вспомнила всё.

– Я в Киррин-Бэй и у нас каникулы! – воскликнула Энн и радостно задрыгала ногами.

Затем она перевела взгляд на соседнюю кровать. На ней лежала девочка, свернувшись калачиком под лёгким одеялом. Энн были видны только завитки её волос на макушке. Она слегка пошевелилась, и Энн радостно воскликнула:

– Эй! Да ты никак Джорджина?!

Девочка тотчас села на кровати и уставилась на Энн. У неё были коротко, почти как у мальчика, стриженные курчавые волосы, сильно загорелое лицо и яркие голубые глаза, напоминавшие незабудки. Но губы надуты и вид хмурый, как у отца.

– Нет, – буркнуло прелестное создание. – Я не Джорджина.

– Ой! – изумилась Энн. – А кто тогда?

– Я Джордж, – возвестила девочка. – И отзываюсь только на это имя. Мне противно, что я девчонка. Не хочу и не буду. Ненавижу все девчачьи занятия. Люблю делать то, что делают мальчишки. Взбираюсь на деревья и лазаю по скалам лучше любого из них. И плаваю я быстрее. Могу ходить под парусом наравне с любым мальчишкой-рыбаком с этого побережья. Ты должна звать меня Джордж. А иначе я не буду с тобой разговаривать.

Энн слегка оторопела.

– Ну и дела… – «Та ещё сестричка!» – подумала она. – Ладно, мне без разницы, как тебя называть. Джордж – хорошее имя. А Джорджина – мне и самой не слишком нравится. И вообще ты похожа на мальчишку.

– Правда? – На какое-то мгновение хмурое лицо Джордж разгладилось. – Мама страшно сердится, когда я состригаю волосы. Но меня бесит, если они касаются моей шеи.

Девочки, изучая, смотрели друг на друга.

– А ты не имеешь ничего против того, что ты девочка? – спросила Джордж.

– Конечно же нет. Мне нравятся красивые платьица, и кукол своих я люблю, а мальчишкам всё это недоступно.

– Фу! Ну как можно зацикливаться на каких-то там платьях? – презрительно фыркнула Джордж.