— Ты первая, — сказал Томми. Они стояли в большой комнате по обе стороны футона, на который активно линял громадный кот — помесь персидского, половой тряпки и, вероятно, водяного буйвола. Томми решил, что со всем этим кровопитием поведет себя хладнокровно, хотя взвинчен был так, что хоть по стенам вверх-вниз бегай. Вообще-то он не был уверен, что и впрямь не сумеет бегать вверх-вниз по стенам. Это его среди прочего и нервировало. Но все равно, приехав несколько месяцев назад в Сан-Франциско, он слишком много времени тратил на чрезмерные реакции, поэтому теперь он так не поступит — по крайней мере, перед своей девушкой. Он будет хладнокровен. Если получится.

— Первым надо тебе, — ответила Джоди. — Ты еще никогда не питался.

— Но ты же дала старому вампиру своей крови, — сказал Томми. — Тебе нужнее. — Это правда, она вампира накормила, чтобы у него побыстрее зажили раны, которые ему нанесли Томми и его друзья, когда взорвали его яхту и так далее. Но он все равно надеялся, что она еще раз откажется.

— Нет-нет, только после вас, — ответила Джоди со скверным французским акцентом. — Я настаиваю.

— Ну, коли так…

Томми подскочил к футону и нагнулся над громадным котом. Он не очень понимал, как приступить, но вокруг Чета витал красный ореол здоровой жизни, и Томми слышал, как бьется кискино сердце. У него в голове что-то затрещало, словно в слуховом канале зачпокали пузырьками упаковки, в нёбо изнутри что-то уперлось — болезненно — и опять затрещало. Томми почувствовал, как другое что-то у него во рту подается, и в нижнюю губу ему вонзились два острия. Он отстранился от кота и ухмыльнулся Джоди, а та взвизгнула и отскочила.

— Клыки ошчрые, — сказал Томми.

— Да, я вижу, — подтвердила она.

— А чего чы ощкочила? Дурачьки шмочрячча?

— От неожиданности, вот и все. — Джоди отвернулась от него, как от дуговой сварки или полного затмения, словно зрительный контакт с ним приводит к слепоте. И замахала на него рукой: — Давай, давай, давай. Только осторожней. Не слишком жестко.

— Ага, — сказал Томми и ухмыльнулся опять. Джоди отпрянула снова.

Томми повернулся к футону и взялся за кота поудобнее. Того, казалось, процесс нервирует гораздо меньше, чем двух вампиров в комнате. Томми укусил.

— Фяпп, фяпп, чьфук! — Он вскочил на ноги, выронив кота, и принялся счищать с языка кошачью шерсть. — Чьфу чы!

— Стой тихо. — Джоди подошла и принялась снимать у него с лица мокрые кошачьи волосины. Потом сходила в кухонный угол и вернулась со стаканом воды и бумажным полотенцем, которым протерла Томми язык. — Водой только полощи. Не глотай. Она в тебе все равно не удержится.

— Я не фобирающь глочачь, у меня во гчу полно кофачьей шегшчи.

Когда удалось наконец все выплюнуть, Джоди выбрала у Томми изо рта оставшиеся волоски — и при этом случайно уколола палец о его правый клык.

— Ай! — Джоди выхватила палец и сунула себе в рот.

— Ухх чыыы, — произнес Томми. Вытащил ее палец у нее изо рта и сунул в свой. Глаза у него закатились, и он застонал носом.

— О, это вряд ли, — сказала Джоди. Схватила его за руку и впилась в нее под локтем — как прилипала в акулу.

Томми зарычал, развернул ее и бросил ничком на футон, но руки изо рта не выдернул. Джоди откинула с лица волосы, а он впился ей в шею. Джоди завопила, но вопль вышел приглушенно — пузырьками крови у Томми на руке. Огромный Чет зашипел и опрометью кинулся через всю комнату в спальню, где забился под кровать.