Еще два овера, и можно будет выпить чаю. Только бы Симмс-младший не размахнулся, как обычно, что есть мочи и не вылетел до перерыва. Голова гудела от жары. Во рту пересохло. Бен прикрыл глаза, прислушиваясь к приятному стуку биты по мячу, жужжанию пчел в кустах жимолости за клубом и ритмичному дребезжанию газонокосилки в чьем-то саду. Теплый ветерок доносил аромат свежескошенной травы, к которому примешивался дым от костра из листьев, горевшего вдалеке. Вот они, звуки и запахи английского летнего воскресенья, неизменные на века, подумал Бен.

Вежливые жидкие аплодисменты заставили его вновь устремить взгляд на поле, где между калитками бегали два игрока в белой форме, а третий, из команды противника, понесся за мячом, но не успел бросить. Еще один пробег. Вот и славно, подумал Бен. Глядишь, и выиграем, в кои-то веки. Позади безупречно подстриженного игрового поля шпиль церкви Всех Святых, где служил викарием его отец, отбрасывал остроконечную тень на деревенский луг. А еще дальше старый дуб закрывал памятник жителям деревни, погибшим на Великой войне. Шестнадцать имен – Бен подсчитал. Шестнадцать мужчин и юношей из деревни в двести жителей. «Какой-то абсурд», – пробормотал Бен.

– А где же Прескотт-младший? – прервал его размышления полковник Хантли. – Он бы нам сегодня пригодился. Этому парню самые быстрые мячи нипочем.

Бен оторвал взгляд от поля и обернулся к здоровяку-полковнику. Долгая служба в Индии и избыток шотландского виски придали его коже стойкий свекольный оттенок.

– Он сдает экзамен по летному делу, сэр.

– Экзамен по летному делу? Так вот чем нынче занят этот остолоп?

– Да, сэр. Он брал уроки управления самолетом – чтобы быть готовым, понимаете. Как только объявят войну, он запишется в Королевские ВВС и тогда уж точно не окажется в пехоте. Не хочет торчать в окопах по горло в болотной жиже, как те бедолаги на прошлой войне.

Полковник понимающе кивнул.

– Да уж, несладко им пришлось. Мне-то повезло, я служил в Северо-Западной пограничной провинции. Ну, будем надеяться, что на этот раз командование не наделает прежних дурацких ошибок.

– Насколько я понимаю, война неизбежна? – спросил Бен.

– О да, несомненно. Это даже не обсуждается. Мерзавец Гитлер вот-вот ворвется в Польшу, и тогда наш долг чести – объявить ему войну. Я бы сказал, в течение следующей пары недель все и решится.

В речи полковника отчетливо слышалась беззаботность человека, уверенного в том, что в силу возраста он уже не подлежит призыву.

– На прошлой неделе заходил к нам типчик из гражданской обороны, – продолжил он. – Велел перекопать заднюю лужайку и построить бомбоубежище, представляете. Я ему сразу сказал, что об этом и речи быть не может: моя мэмсагиб играет там в крокет и будет играть. Понятно, что скоро все станут отпускать по карточкам, так хоть крокет пусть оставят!

Бен вежливо улыбнулся в ответ.

– Да, у нас они тоже побывали. Привезли груду рифленого железа и чертежи. Это моему отцу-то, который в жизни ничего не построил! Да он радио совсем недавно научился включать.

Полковник скептически оглядел Бена:

– Ну а вы, молодой человек? Тоже в летчики?

Бен смущенно улыбнулся.

– Я бы не прочь, сэр, но не могу себе позволить платить за уроки. Придется подождать призыва – может быть, и меня возьмут в авиацию.

Полковник кашлянул, только сейчас, похоже, сообразив, что у сына деревенского викария, который только-только окончил Оксфорд и лишь недавно начал преподавать в скромной приготовительной школе, вряд ли водятся деньги.