– А мы будем в Виллериме в середине зимы! – победно провозгласил Гизариус.

– Зачем?

– По делам!

Хороший ответ. Вот только, по чьим делам? По его или по моим? Сдаётся мне, что наши дела существенно рознятся…

– Ну и скажу! – надулся я. – Думаете, испугаюсь?

– Временами я сомневаюсь, что ты вообще чего‑то боишься, – заметил доктор.

Фыркаю:

– Неправильный вывод! Я – отъявленный трус. И всего боюсь.

– Один мудрый человек сказал: «Бояться – не значит трусить. Бояться – значит быть осторожным», – усмехнулся Гизариус.

Поднимаю руки:

– Сдаюсь!

– Покажи горло, – велел доктор.

Я послушно открыл рот и вытерпел прикосновения ложки к языку.

– Вполне здоров, – удовлетворённо кивнул дядя Гиззи.

Мой печальный вздох по этому поводу не остался незамеченным:

– Нравится болеть?

– Не‑а.

– Тогда что?

– Не нравится работать.

Он хмыкнул:

– А не скучно без работы‑то?

– Мне никогда не бывает скучно.

– Даже одному?

– А кто Вам сказал, что я – один?

Глаза Гизариуса округлились:

– Но…

– Я всегда с самим собой!

Доктор ошарашено выдохнул и качнул головой:

– Всё, зарекаюсь с тобой спорить!

– Почему? – искренне удивился я.

– Потому что спор постоянно выходит из‑под контроля!

Довольно ухмыляюсь, сгребая свои заметки в кучу.

– Ты составил опись?

– Почти.

– Почти?

– Осталось совсем немного, – изображаю на лице невинную уверенность.

– Учти, пора заканчивать! Нам нужно готовиться к отъезду…

– Нам?

– А ты предпочтёшь остаться здесь? – подколол меня доктор.

– Нет, конечно. Но я думал, что мой хозяин…

– У него много забот и без тебя, – сообщил Гизариус.

– Значит, я – забота? – наигранно обижаюсь.

– В некотором роде… – он увильнул от прямого ответа.

– Ну, если так… – я сузил глаза, подбирая слова подходящей к случаю обвинительной речи, но мои планы были грубо нарушены.

В дверном проёме возникла раскрасневшаяся от долгого бега мальчишеская физиономия. Кажется, я знаю этого пацана – один из тех, кто потащил гнома на рыбалку… Светлые ресницы хлопнули несколько раз друг о друга, и мальчишка срывающимся голосом возвестил:

– Вас ведунья зовёт!

Мы с доктором переглянулись, потом хором спросили:

– Кого?

– Вас!

– Кого из нас? – уточнил Гизариус, сообразив, что иным способом внятного ответа не добиться.

– Мастера!

Ситуация прояснилась. Чуть‑чуть.

– Зачем?

– Она не сказала… – растерялся мальчик. – Но просила поторопиться!

Я вздохнул. Вылезать на холод не хотелось. Совсем. Только‑только избавился от простуды, и снова появился шанс улечься в постель.

– Знаешь, я, конечно, уважаю желание сей достойной женщины…

Доктор нахмурился:

– Не пойдёшь?

– Н‑у‑у‑у… – энтузиазма в моём голосе не наблюдалось.

– Собирайся и отваливай! – непреклонно велел Гизариус.

– Но…

– Кому говорят?!

– Я ещё не совсем…

– Обленился? Хочется верить… Поторопись!

– Ну куда она убежит? – простонал я, и Гизариус возвёл очи к потолку:

– Будь любезен, уважь просьбу старой женщины!

– Кто бы меня уважил… – проворчал ваш покорный слуга и поплёлся за верхней одеждой.