|
Он был убежден, что он - демократ. И Клеона всегда страшно раздражало, когда в свое время Демерзель (а потом и Селдон) пытался его образумить, трактуя такое-то и такое-то предполагаемое действие Императора как "тираническое" или "деспотическое". Но Клеон был уверен, что сам он по природе никакой не тиран и не деспот - нет же, ему хотелось время от времени предпринимать жесткие и решительные действия, вот и все! Он частенько с ностальгическим одобрением отзывался о тех днях, когда Императоры не были так связаны по рукам и ногам, как он теперь, и вольны были в своих отношениях с подданными. Увы, теперь Император был отрезан от мира и от жизни из-за боязни, что кто-либо покусится на его драгоценную персону. Весьма сомнительно в этой связи, чтобы Клеон, которому никогда в жизни не доводилось общаться с людьми иначе, как только в ограниченном количестве и в строго определенной обстановке, сумел бы запросто, как ни в чем не бывало поболтать с незнакомцем, но ему самому казалось, что это было бы восхитительно. А потому он просто-таки затрепетал от предвкушения редкой возможности побеседовать с одним из подданных во время прогулки по парку - расслабиться, забыть хотя бы ненадолго о том, что он - Император. О, как ему хотелось побыть демократом! Как он этого жаждал! Да хоть с этим садовником, про которого рассказывал Селдон. Как это было бы благородно, как замечательно: щедро вознаградить его за преданность и мужество, но самолично не поручая это никому из приближенных. Итак, Клеон назначил садовнику встречу в большом розарии, где цвели и благоухали розы всевозможных сортов и оттенков. "Самое подходящее место, - думал Клеон. - Я мог бы там с ним и случайно встретиться, но пусть его все-таки туда приведут. Не могу же я, в самом деле, слоняться по парку и ждать, не выйдет ли он сам ко мне. Да, ждать я не могу, я же все-таки Император". (Увы, одно дело - демократия, но совсем другое - всяческие неудобства.) Садовник ожидал Императора в условленном месте, рядом с кустами роз. Глаза его были выпучены, губы дрожали. "Наверное, - подумал Клеон, - никто не рассказал бедняге, зачем именно я хочу его видеть. Ну да это ничего, я его успокою, но только как же его зовут?" Клеон обернулся и шепотом спросил у одного из сопровождавших его чиновников: - Как зовут этого садовника? - Мандель Грубер, сир. Он служит садовником тридцать лет. Император кивнул и, улыбаясь, проговорил: - А, Грубер, это вы. Как приятно познакомиться с таким славным и трудолюбивым садовником. - Сир, - стуча зубами, пробормотал Грубер. - Талантов у меня немного, я человек простой, я только стараюсь получше угодить Вашему Величеству. - Ну да, ну да, - покивал головой Клеон, раздумывая о том, не усмотрел ли садовник в его словах издевки. Ох уж эти маленькие люди, нет в них тонкости и понимания. Как с такими будешь демократом? - Мой премьер-министр, - продолжил Клеон, - рассказывал мне о том, как вы однажды бросились ему на помощь. Похвально, Грубер, похвально. Еще он мне говорил о том, что вы очень хороший садовник. Вы с ним друзья, похоже? - Сир, господин премьер-министр очень добр ко мне, но я знаю свое место. Я никогда не заговариваю с ним первым. - Ну-ну, Грубер. Вы человек воспитанный, понимаю, но только премьер-министр, как и я, большой демократ, и к тому же я доверяю его мнению о людях. - Грубер низко поклонился. - Как вы, конечно, знаете, Грубер, - сказал Император, - главный садовник Малькомбер - человек пожилой, и ему пора на пенсию. |
