Журавлев крикнул из темной рулевой рубки:

— Спустись вниз и закрепи концы.

Парень так и сделал. Потом пришлось его связать и оставить на борту катера.

— Извини, дружок, но дело слишком важное, и лучше не рисковать.

Матрос был так напуган, что дар речи к нему вернулся не сразу. Первый визит Журавлева проходил на его глазах, и он понимал, что за человек стоит перед ним.

— Охрана на борту есть?

Бедолага долго соображал, потом согласно кивнул.

— Я тебя не укушу, говори внятно и членораздельно. Сколько охраны и чем занимается команда?

— Команда спит. Один охранник сторожит госпожу Елочку. Дежурный офицер за рацией.

— Теперь понятно. А зачем ее сторожить? И что она делает здесь без хозяина?

— Я не знаю. Но он не выпускает ее из каюты.

— Какой каюты?

— Напротив кабинета, где вы уже были.

— Молодец. Сиди тихо, и с тобой ничего не случится.

— Понял.

— Идем, Карлуша. — Они поднялись на борт.

— Работаем шепотом, Карл Маркович. Тебе же шум будет только мешать. Иди за мной. На этой посудине я себя чувствую как дома.

— Провел разведку боем?

— Иногда это приносит пользу.

Они подошли к трапу нижней палубы. Хорек остался наверху, а Журавлев спустился вниз. Охранник стоял в коридоре метрах в трех. Увидев гостя, он настолько растерялся, что даже не шелохнулся. Журавлев предвидел такую реакцию и даже не стал доставать револьвер, а подошел к здоровяку и врезал ему в челюсть, вложив в удар достаточно силы, чтобы тот ушел в глубокий нокаут.

Обезоружив вышедшего из игры охранника, Вадим сцепил ему руки за спиной наручниками и сунул кляп в рот.

Открыв дверь каюты, где предположительно находилась пленница, он застал ее за пасьянсом.

— Извините за беспокойство.

Втащив бессознательное тело, он бросил его на ковер и вышел.

Его ожидал новый сюрприз. Только теперь он увидел новую дверь на каюте Рубина. Быстро сработали. Эта выглядела солиднее, и замков на ней стояло слишком много.

Журавлев прошел в каюту дежурного по судну. Можно сказать, решил навестить своего старого приятеля. Открыв дверь, он тихо вошел и сказал: «Привет». Офицер с перевязанной головой едва не потерял сознание. Его навестил утопленник, которого выловили, заковали в кандалы и посадили в тюрьму. А он вернулся!

Пришлось откачивать парня водой из графина. Хлипкий нынче народ пошел.

— Ну-ну, парень, очнись. Больше я тебя бить не буду. У тебя есть наручники?

Тот открыл ящик стола.

— Вижу. А вот ключей от каюты хозяина не вижу.

— Мне их не оставили.

— Потерял высокое доверие? Правильно. Чем меньше ответственности, тем лучше.

Журавлев подвел офицера к стальной стойке, поддерживающей нары, и сцепил руки парня через стойку за спиной.

— Надеюсь, ты уже ученый и шум поднимать не будешь. Не надо, а то я обижусь.

Офицер не представлял из себя ни малейшей опасности, но лучше держать его подальше от рации.

Выйдя из каюты, он прошел в конец коридора и позвал Хорька. Угрюмый спустился вниз.

— Непредвиденное препятствие, Карлуша. Дверь каюты дубовая и заперта на три замка. Инструментов у нас нет, и времени мало. Нужна твоя сноровка.

— Догадался. Но сноровки здесь никакой не нужно. Нужен пожарный щит, а он висит возле лестницы.

Хорек поднялся наверх и вернулся с ломом. Через несколько секунд дверь была открыта — и замки не помогли.

— Против лома нет приема! А я-то думал, ты колдун, Карлуша.

Они вошли в каюту, включили свет, и Журавлев, помня как это делается, оголил стальную махину с никелированной дверцей.