Храп прекратился в ту секунду, когда Лика ступила на последнюю ступеньку. Его глаза приоткрылись. Лика застыла. Он глянул на нее и опять закрыл глаза. Вновь послышался храп.

Девушка прошла пост и оказалась в широком коридоре со множеством дверей. Выбор пал на ту, что обшита кожей. Она выглядела солиднее других. Напротив двери стоял стол, на котором тускло горела лампа, и, привалившись к спинке кресла, дремал еще один страж.

Лика подошла к двери и взялась за ручку.

— Ты это куда, Ларочка?

Лика оглянулась.

Охранник вставал из-за стола, и ей показалось, что он прошибет потолок головой.

5.

Подполковник Елистратов подъехал к Управлению внутренних дел на собственном «москвиче». Уволенному изгнаннику не полагалось служебной машины. Загнав свой драндулет за здание, он прямиком направился к гаражу. Не так просто в него попасть. Сначала стоянка, обнесенная забором, пункт пропусков, а потом уж и гараж, который тоже не оставался без присмотра ни на минуту.

Елистратов подошел к турникету, но дежурный капитан даже не глянул в его сторону.

— Мне нужно пройти, Толик.

— Брось, Глеб. Я не хочу оказаться на твоем месте. И что тебе неймется? Угомонись и других не подставляй.

— У меня остались вещи в машине.

— Зайди завтра. Все машины на выезде, сам знаешь, что творится в городе. Остался только резерв Духонина. Три развалюхи.

— А в здании только инвалиды. Все окна горят.

— Попробуй через дежурку. Здесь я тебя не пропущу.

— Черт с тобой! Спички-то дашь?

Елистратов достал сигарету. Капитан протянул ему спички. Захватив его руку, подполковник дернул ее на себя с такой силой, что капитан перелетел через парапет и получил по загривку. Первый удар он еще чувствовал, остальные уже нет.

Елистратов протащил парня под парапетом и уложил отдыхать за доской почета, где их фотографии висели рядышком. Елистратов позаимствовал у старого приятеля и табельный пистолет. Хорошее подспорье к своему именному.

Пересекая стоянку, он не заметил особого движения и нервозности. Похоже, первая волна безумства улеглась. Народ облегченно вздохнул. Это могло значить, что Духонина в управлении нет.

Набрав код на замке ворот, он нажал зеленую кнопку, и одни ворота раскрылись. Его встретили у пульта связи два удивленных младших офицера.

— Почему вас двое? — резко спросил Елистратов.

— Духонин снял всех на патрулирование, — растерянно ответил младший лейтенант. — Так вас…

— Не повторяй идиотских слухов. Превратили управление в заказник сплетников. Вам еще по горсти семечек — и совсем языки развяжутся. Где машина, выловленная из моря на набережной?

— Вон, ее в угол загнали. — Он указал на иномарку, стоявшую в тени.

— А что случилось?

— Если успеем, то узнаем. Нашелся шутник, уверяющий, что в машине граната с растяжкой. Раз никого нет, сами проверим. И живо! Один осматривает салон, другой двигатель, а я багажник..

— Саперы нужны…

— А ты кто? Над нами здание управления. Быстро за работу! Мало нам скандалов?

— У меня дети, Глеб Сергеич.

— Смени службу и иди в няньки! Убедительная строгость взяла верх. Все трое направились к машине.

Багажник и капот были закручены на проволоку, а двери пришлось вскрывать ломом. Ребята старались, пока Елистратов раскурочивал запаску. Он успел сделать свою работу раньше других. А главное — не зря старался. Голубой конверт попал к нему в руки.

Внезапно по управлению, а значит, и во всех помещениях раздался вой тревоги. Такое случается крайне редко. Люди не знали, что в таком случае надо делать, так как сигнал никаких инструкций сам по себе не диктовал.