— Увидел он его?

— Да. Внизу, на берегу озера, убийца, встав на колени, вырыл возле горы еще одну яму. Рядом стояли три мула. Но тут Хуан снова потерял сознание, слишком много сил он затратил. Он очнулся лишь при моем появлении. Шепнув обо всем, что случилось, он умер.

— Значит, аррьеро думал, что он мертв?

— Да, и подчистую его обокрал. У него ничего не осталось.

— Он описал вам то место на берегу, где аррьеро схоронил бутылку?

— Да, я запомнил его.

— А как вы поступили потом? Погнались за убийцей?

— Было слишком поздно; уже настал вечер. В темноте след не увидишь. В сумерках мы вырыли могилу и, когда рассвело, похоронили брата. Трижды прочитали «Отче наш» и «Аве Мария», засыпали могилу и сложили крест из камней. Потом мы с товарищем расстались.

— Почему?

— Ему надо было известить остальных и сообщить, что я отправился за убийцей. Имелась у меня еще… еще и другая причина. Бутылка! С ней была связана какая-то тайна. Зачем о ней знать кому-то другому?

— Но он же, наверное, слышал ваш разговор?

— Нет, брат говорил тихо-тихо, я сам едва разбирал слова. И, пересказывая их спутнику, я кое о чем умолчал.

— Может быть, умно вы поступили, может быть, глупо. Итак, утром вы сразу пустились в погоню?

— Нет, не сразу. Я подождал, пока мой товарищ уедет, потом направился туда, где аррьеро что-то спрятал. Правда, ночью поднялся сильный ветер, но все равно я нашел это место, я разрыл его и вытащил бутылку, но в ней не было ничего, кроме шнурков с завязанными на них узелками.

— Вы разве не знали, что это означает, что это старинный документ?

— Тогда не знал, но потом, когда стал наводить справки, понял и обрадовался, что не уничтожил находку.

— Вы взяли ее с собой?

— О нет, не совершил такой глупости. Я снова закопал бутылку со всем, что в ней было, а то убийца догадался бы, что его тайна разгадана.

— Думали, что он вернется?

— Конечно! Между прочим, он часто туда возвращался.

— Откуда вы знаете?

— Я оставил определенный знак и, когда вернулся туда, заметил, что кто-то там побывал. Потом всякий раз я заново оставлял этот знак.

— А других следов вы не находили?

— Нет.

— Гм! В ближайших селениях ничего не разузнавали?

— Разузнавал, месяцами там жил, выведывал, да все напрасно!

— Вы не показывали содержимое бутылки тому, кто разбирается в узелковой грамоте?

— Хотел, но никого сведущего в ней не нашел. Теперь же, раз я повстречал вас, прошу, чтобы…

Он осекся, будто сказал слишком много.

— Чтобы что? — спросил я.

— Да нет, это невозможно! Я же ваш пленник, ваш враг, вы со мной возиться не будете, пулю влепите, и все.

— Тут уж вы ошибаетесь, мой дорогой! Если б мы хотели расправиться с вами побыстрее, то зачем бы потащили в такую даль? Давно бы вас расстреляли.

— Так на что я вам нужен?

— Думаю, скоро поймете. По всей видимости, мы вас освободим.

— Сеньор, если вы это серьезно, то я поеду с вами, приведу вас в пампу Салинас.