— А ну-ка, делай, как я! — Пётр Акимович без лишних слов показывал, как нужно правильно держать топор.

Феде и Саше учитель поручил изготовить ворота для утятника. Ворота должны быть одинарные, с обвязкой, средником и подкосом из брусьев.

Ребята смастерили их довольно быстро, но, когда ворота навесили на петли, они никак не хотели входить в дверной проём.

— Перекос, брат… На глазок ничего не получается. Будем переделывать, — со вздохом признался Саша и, вооружившись метром и угольником, долго определял размеры и вёл расчёты.

Дней через пять дряхлые сараи было не узнать — получились вполне приличные помещения для утят. Но теперь предстояло самое сложное: в утятниках надо было класть печи.

Колхозный завхоз привёл откуда-то печника — приземистого, румянощёкого старичка с окладистой бородкой. Печник ласково сказал: «Бог на помощь трудовому люду», осмотрел утятник, спросил, какая требуется печка, и, пошептав что-то про себя, заломил такую бешеную цену, что у завхоза перекосилось лицо.

— Не имею такого бюджета. Обязан председателю доложить. — И он направился в правление колхоза.

— Да он же хапуга, этот печник! — вполголоса вырвалось у Феди.

— Не греши, отрок, не оскверняй себя такими словами. По закону беру, как есть я первостатейный мастер на всю округу и, можно сказать, академик по печному делу.

Ребята вопросительно посмотрели на Петра Акимовича — кто-кто, а он-то действительно мастер на все руки. И электропроводку может провести, и радиоприёмник собрать, и мотор починить. А когда надо было построить помещение для школьных мастерских, Пётр Акимович всё взял на себя. Сам составил проект, смету, научил ребят выкладывать из кирпича стены, готовить раствор, возводить стропила. Кажется, он и печки умеет перекладывать.

И учитель всё понял.

— Пётр Акимович, можно этого рвача в шею выгнать? — шёпотом спросил Федя.

— Пожалуй, стоит. Хотя будем дипломатами. — Пётр Акимович подошёл к печнику. — Уходите с миром, божий человек… Как-нибудь сами управимся.

Добрых пять дней длилась кладка печей. Ребята месили глину, подавали учителю раствор, кирпичи, а сами зорко вглядывались, как мелькали руки Петра Акимовича, как он выводил печной свод, боров…

А в это время в школе Варвара Степановна проводила занятия с молодыми утководами. В звено записались почти все девочки девятого класса и несколько мальчишек. Они изучали анатомию и физиологию птицы, узнавали, как ухаживать за утками, как и чем их кормить, как добиваться высоких привесов.

Занятия занятиями, но Варвара Степановна понимала, что молодым утководам нужен умелый руководитель.

Евдокия Стрешнева посоветовала ей пригласить бабушку Фёклу Фонарёву, которая когда-то считалась в Родниках первостатейной птичницей. Теперь она перешла на пенсию, но колхозных дел всё же не сторонится.

— А совет, пожалуй, дельный, — согласилась Варвара Степановна. — Попробую воспользоваться.

Пригласив с собою девчат, записавшихся в звено утководов, она отправилась к бабушке Фёкле.

На пороге их встретила Таня.

— Вы ко мне? — растерялась она.

— И к тебе, и к бабушке, — сказала Настя. — Мы к ней целой делегацией.

Таня позвала с кухни бабушку. Люба Конькова сообщила бабушке Фёкле, что девчата пришли к ней с большой просьбой от имени школьной бригады, и принялась подробно излагать историю с «утиным фронтом».

— Знаю, знаю… — остановила её бабушка, кивая на снующих по полу утят. — Каждый день через этот фронт спотыкаюсь.