Экипаж полковника Строганского, вылетевший с базы ВВС ЮАФ в г. Ресифе (Бразилия) на самолете Ту‑4, с честью выполнил задание, до основания разрушив означенный объект.

В связи с этими событиями руководство Евразийского Союза заявило об изменении требований в переговорах о начале мирного урегулирования. В частности, список лиц для выдачи на суд международного трибунала значительно расширен. Так же добавлены условия о полном запрете ядерных испытаний ‑ ибо АДА уже запятнало свое репутацию (если, конечно, там еще остались незапятнанные места) применением оружия массового поражения против гражданского населения.

На момент выхода номера в печать, официальная реакция руководства АДА в целом и Белого Дома в частности на произошедшие события неизвестна.

(Продолжение темы см. на страницах 2, 3 и 5).

3 сентября 1947 года.

Москва, Кремль.

‑ Мы недооценили их решимость, Лаврентий Георгиевич. Думаю, здесь можно с вами согласиться, ‑ вождь в своей привычной манере расхаживал по кабинету, изредка поглядывая на недовольного маршала.

‑ Наша ошибка, товарищ Сталин, состояла в том, что конвой с британскими материалами по проекту «Тьюб Эллой» был уничтожен без свидетелей. Если бы американцы поняли, что у нас уже есть атомное оружие ‑ то мысль о такой вот демонстрации силы даже не пришла бы им в голову.

‑ Во‑первых, мы планировали отпустить один из транспортов. Кто ж знал, что в спасательной операции будут участвовать чуть ли не все лоханки? Вот и нахватались этих самых рентген. Они в любом случае не могли выжить ‑ пусть и не знали об этом. Опять же, ведомство товарища Берии слегка ошиблось в оценке понимания американцами природы цепной реакции. Точнее, понимания последствий. «Пшик» же у них уже был, и даже не один… Могли бы и знать о радиационной опасности, ‑ Сталин пожал плечами. ‑ Но это с одной стороны. А с другой, в ситуации есть множество плюсов, политического, так сказать, характера. ‑ И, видя некоторое недоумение на лице Ледникова, вождь дал понять Молотову, что тот может пояснить:

‑ Для начала, Голландия теперь американцев никогда не простит. А вместе с нею ‑ и вся остальная Европа. Если обычные бомбежки годичной давности забыть еще можно ‑ то такое преступление в памяти останется на более чем приличный срок. И помощь Советского Союза на этом фоне выглядят еще благороднее. Это раз.

Министр иностранных дел улыбнулся, видя, как кивает маршал.

‑ И два: теперь мы можем делать с американцами все, что захотим ‑ и нам никто и слова не скажет. Это не значит, что мы собираемся загнать Америку в каменный век, ‑ поспешил успокоить вскинувшегося при этих словах пожилого полководца Молотов. ‑ Тут дело в другом ‑ в том, что мы имеем на это право. И они это прекрасно осознают. Как в Белом Доме, так и на улицах.

Населению обрыдла эта война ‑ а теперь сюда прибавился еще и страх. В таких условиях американцы не будут способны сопротивляться и пойдут на соглашение на наших условиях.

‑ Настоящих кардиналов они нам все равно не выдадут.

‑ Ну почему же, ‑ в разговор вступил и Берия, молча до этого сидевший в углу и даже не попытавшийся объясниться, когда Сталин упрекнул его ведомство в недоработке. ‑ Как минимум троих мы уже знаем. Еще несколько лет ‑ и найдем остальных. Тем более что в условиях «мира», ‑ при этих словах министр усмехнулся, ‑ действовать нашим людям будет гораздо проще. Да и бежать «кардиналам», как вы выразились, некуда. Разве что на какие‑нибудь острова, с полным разрывом контактов с остальным миром…

‑ Где они будут уже не опасны, ‑ закончил мысль Рокоссовский.

Ледников, глядя на сплоченность единомышленников «железного Иосифа», вдруг подумал, что именно такими он видел их оттуда, из будущего.