Однако два дня спустя произошло непредвиденное. Да и вообще тот день запомнился Вене по разным причинам.

Началось все с того, что Эдуард Борисович, с самого утра пребывающий в очень хмуром настроении, собрал трудовой коллектив и вдруг объявил, что решил дать журналу «Эдик», первый пилотный номер которого был уже практически полностью готов, другое название.

— Я думал-думал, — сказал хозяин, — и пришел к выводу, что название звучит как-то… игриво. Можно сказать, вызывает некие нездоровые… э-э… ассоциации. Или, говоря прямо, нездоровые… э-э… рифмы. У вас название чего-нибудь вызывает?

Трудовой коллектив молчал. Веня вдруг припомнил слова Инструкции, которые тот произнес нараспев, едва увидев название, не смог сдержать улыбки, но тоже промолчал.

— Вижу, что вызывает, — поморщившись, выговорил Эдуард Борисович. — Значит, суть издания остается прежней, а над новым названием предлагаю подумать всем.

— Предлагаю назвать журнал «Эдуард Борисович», — с готовностью выпалила Заныкина-Сидорова. — Звучит достойно, уважительно, а вместе с тем необычно. Привлекает внимание. Мне нравится.

Покосившись на нее, хозяин еще раз поморщился.

— Думайте, и я тоже буду думать.

Веня отправился к своему рабочему месту. Для начала он, будучи человеком добросовестным, действительно попытался подумать над новым вариантом названия для журнала, но его все время отвлекал громкий разговор двух сотрудниц в кабинете через коридор. Корректор Виктория Степановна и оператор компьютерного набора Жанна Васильевна имели обыкновение, не стесняясь, ругать власти всех уровней. Сегодня доставалось мэрии:

— Семь у них пятниц на неделе, — говорила Виктория Степановна, мешая Вене думать. — То одно учудят, то другое. Вот придумали турникеты в автобусах, не войти, толпы огромные на остановках собирают, а сегодня, выясняется, вдруг взяли и отменили по просьбам трудящихся, никаких трудящихся, конечно, не спросив.

— Так отменили, разве это плохо? — отвечала Жанна Васильевна. — Как раньше люди мучились, хотя лично мне все равно, я на работу пешком хожу, мне близко.

— Ну, не знаю, не знаю, — молвила Виктория Степановна, — они, что ни придумают, все не так, все в итоге против нас оборачивается. Турникеты отменили, так взамен плату за проезд обязательно повысят.

Веня встал и закрыл дверь, чтобы не слышать разговора. Турникеты в автобусах и в самом деле явная глупость. Тот, кто их придумал, живет, должно быть, не в переполненной пассажирами автобусов Москве, а на Марсе. Но вот отменили же, как говорит Виктория Степановна.

А едва Веня вернулся к столу, из часов молнией вылетел Инструкция.

Вид маленького человечка на этот раз почему-то был очень встревоженным. И одет он был весьма небрежно: рубашка застегнута только на одну пуговицу, а на одном ботинке — Веня это заметил — развязан шнурок.

Без обычных приветствий Инструкция объявил:

— Надо немедленно ехать!

Веню его вид обеспокоил.

— Шести дней еще не прошло. Что-нибудь случилось?

— Серьезная неполадка. Сбой системы.

— Прямо сейчас не могу с тобой ехать, — сказал Веня. — Очень много работы.

— Отпросись, — взмолился Инструкция. — Придумай что-нибудь. Скажи, что потом свое отработаешь.

Веня внимательно посмотрел на своего руководителя и пошел в кабинет к Эдуарду Борисовичу. Там он взял грех на душу — иными словами, сказал неправду: что у него разболелся зуб, и надо срочно ехать к стоматологу.