Как и ожидал Алексей Михайлович, начало северного похода, было полной неожиданностью для генерала Пэйфу. Убаюканный донесениями разведки, что поход армии Гоминдана начнется во второй половине года, «нефритовый маршал» был захвачен врасплох энергичными действиями советника Ван Суна.

Скрытно перегруппировав свои войска, 15 мая НРА вторглась в провинцию Хунань силами двух корпусов. Быстро разгромив тактический заслон Пэйфу, не встречая серьезного сопротивления, они продвинулись вглубь территории противника, и подошли к городам Чжучжоу и Лилин.

Это были стратегически важные города, стоящие на железной дороге и прикрывающие подступы к стоящему на Янцзы Уханю. Хорошо укрепленные они могли остановить победный марш революционных корпусов, но их гарнизоны не желали сражаться. Не имея численного перевеса над кантонцами, командиры гарнизонов не чувствовали себя уверенно. Несмотря на грозные приказы Пэйфу держаться во чтобы то ни стало, они не хотели быть расходным материалом в большой схватке. Поэтому, после первого же штурма, чжилийцы оставили свои позиции, оказав минимальное сопротивление врагу.

Теснимые революционными корпусами, они отошли к станции Денсичао, которая от природы имела хорошие оборонительные позиции. Удачно прикрытую с флангов рекой и болотистой низменностью, станцию можно было взять только ударом в лоб, где располагались ряды колючей проволоки, пулеметные гнезда и батареи полевой артиллерии.

Все это позволило Чан Кайши на военном совете завести старую песню о благоразумности отложить штурм вражеских укреплений.

— По данным перебежчиков у противника для обороны станции выделено десять полков пехоты, тогда как у нас всего только пять. Штурмовать Денсичао в подобных условиях не решился бы ни один знаменитый полководец истории. Предлагаю отложить штурм и ждать подхода подкреплений.

— Нельзя ждать! Нужно атаковать позиции противника и немедленно.

— Но мы только бессмысленно погубим своих солдат!

— Бессмысленно топтаться на месте и дать Пэйфу время для переброски в Денсичао свежего подкрепления. Вот тогда мы точно не возьмем станцию. Я понимаю ваши сомнения господин главнокомандующий, но убедительно прошу вас не мешать мне. Всю ответственность беру на себя, — отчеканил Покровский, и Чан Кайши отступил.

Впервые за все время сотрудничества с русским советником он испытал к нему некоторую жалость. Уж явно неподъемный груз пытался он поднять.

В назначенный день и час генерал прибыл на командный пункт, чтобы лично увидеть крах заносчивого русского цзян-цзюня. Вглядываясь в лицо Алексея Михайловича, Чан Кайши пытался увидеть в нем признаки неуверенности и страха, но ничего этого он не нашел. Перед штурмом станции, Покровский находился в приподнятом настроении, шутил и вел себя так, как будто победа уже была у него в кармане.

Готовясь к штурму Денсичао, Алексей Михайлович совершенно не собирался бросать своих солдат на пулеметы и под шрапнель противника. Вражескую оборону он намеревался взломать при помощи массированного артиллерийского удара. Для этой цели вся, имевшаяся в наличии у корпусов, артиллерия была спешно переброшена по железной дороге к станции. Под покровом ночи, пушки были установлены на закрытой позиции, лично выбранной полковником.

Желая выявить все огневые точки обороны противника, Покровский решил провести разведку боем, которую чжилийцы ошибочно принял за начало большого штурма. Едва только пехотинцы начали перебежками приближаться к станции, как ожили притаившиеся пулеметы, загрохотали замаскированные орудия к великой радости корректировщиков огня. Выявленные ими цели тут же передавались артиллеристам, которые обрушили на них шквал огня.

Сосредотачивая всю артиллерию в одном месте, Покровский серьезно рисковал. Сильный грохот и огненные всполохи от залпов орудий могли выдать место расположение его артиллерийского кулака, но все обошлось.