Вскоре был подан ужин, а потом занялись музыкой: пели и играли на каком-то стеклянном инструменте, могучие звуки которого сильно действовали на нервы князя, несмотря на свою мягкость и приятность.

По окончании домашнего концерта Рахатоон объявил, что их гостю надо бы отдохнуть, а один из сыновей хозяина дома провел князя в назначенную для него комнату.

Комната помещалась в одной из башен и была обставлена с необыкновенным комфортом. Мягкое ложе манило на отдых, и Ардеа, страшно утомленный за день, моментально заснул.

Пережитые впечатления были, однако, так сильны, что даже сон не мог их заглушить, но они как-то странно мешались с былыми, земными его воспоминаниями.

Ардеа видел во сне, что он снова на Земле вместе с Амарой. Из любви к нему она последовала в Россию и сделалась его женой. Жили они в большом родовом доме князя на Адмиралтейской набережной. Все восхищались его обаятельной женой и завидовали его счастью.

Ардеа всецело перенесся на Землю и всем своим петербургским знакомым рассказывал, что он делал и наблюдал на Марсе.

Далее он увидал себя в доме своей кузины, принцессе Лизе (княгини Лизы), — кокетливой, изящной и молодой светской женщины. Услышав, что она разговаривает с графом Рамонским, он остановился за портьерой.

Насмешливый голосок Лизе щебетал:

— Vous savez, се pauvre Andre est devenu fou pendant son dernиer voyage aux иndes! (Вы знаете? Бедный Андрей сошел с ума во время своей последней поездки в Индию). — Вообразите, он самым серьезным образом рассказывает, qu’иl a faиt une excursиon (что он совершил поездку) на планету Марс, et que sa femme vиent de la Lune (и что жена его — с Луны)!

— Helas, chere prиncesse! Je me genaиs de vous le dиre. (Увы, дорогая княгиня! Я только стеснялся говорить), но что князь Андрей потерял рассудок, — это печальная истина. Он как-то говорил мне, что жена его может летать, подобно птице, и происходить от какой-то богини… Ха! Ха! ха!

Неприятный, глумливый смех еще звучал в ушах князя, когда тот проснулся, и в сердце его шевельнулось презрение к пошлому светскому болтуну, который, не сознавая даже своего умственного убожества, смеялся над тем, чего не знал и не понимал..

Ардеа растерянно обвел вокруг взглядом и успокоился.

Нет, он не сошел с ума, как любезно утверждают его земные друзья.

Вскочив с кровати, он отдернул занавес и открыл окно. Холодный живительный ночной воздух пахнул ему в лицо, и он восторженно улыбнулся перед волшебной, расстилавшейся у его ног картиной.

Окруженная, точно бриллиантовым поясом, снеговыми вершинами гор, долина залита была ярким, но мягким светом и со своими садами, фонтанами и причудливыми зданиями казалась действительно картиной волшебной сказки.

— Нет, я не сумасшедший и действительно нахожусь на Марсе, а глупый смех Земли только напрасно смутил меня.

Закрыв окно, Ардеа лег снова в постель и с невыразимым наслаждением укрылся легким и теплым пуховым одеялом, какого не найти на Земле.

Утром его разбудил один из сыновей Рахатоона и объявил, что все семейство собирается к первому завтраку. Ардеа быстро вскочил с кровати и так поспешно оделся, что опоздал всего на несколько минут.

На этот раз проводником ему служил один из сыновей хозяина дома, так как Амара, в качестве жрицы, была по утрам занята службой в храме.

Начали они с осмотра города. На широких, усыпанных тонким золотистым песком улицах не видно было ни одного экипажа.

— Почему все ваши дома построены из хрусталя? Разве он так же прочен, как камень, дерево и другие материалы, употребляющиеся обыкновенно при постройке? Потом в них должно быть холодно, — заметил Ардеа.

— О! В отношении прочности нечего и желать лучшего, — ответил юноша. — Подумайте только, что на такую высоту, на какой живем мы, почти невозможно доставлять такие громоздкие материалы, как дерево; а для добычи камня наши вершины, изрезанные разными трещинами и гротами, нельзя трогать из опасения обвалов.