— Эфира не может его превратить! — прошептал Сет.

Новые полосы черной материи поплыли вперед, к кентавру. Камень стал невыносимо горячим. Эфира заметно помрачнела. Ширококопыт задышал прерывисто и часто. Он дрожал, напрягая последние силы. Краем глаза Кендра видела, что Хьюго борется с Быстроногом, превратившимся в темного кентавра.

Кендра разжала руку, и все кругом залил ослепительно-яркий свет. Темные создания отступили еще дальше, воя и закрывая руками глаза. Эфира зашипела, все новые щупальца обвивали Ширококопыта.

Стиснув кулаки, Ширококопыт громко, мучительно заржал, на шее у него проступили жилы. Кентавр пошатнулся и вдруг безжизненно рухнул на землю. Камень перестал светиться и жечь Кендре руку. Ширококопыт упал бездыханным.

Полосы черной материи отделились от Ширококопыта и потянулись к Кендре. Отскочив от мертвого кентавра, Кендра попыталась уклониться от щупалец, но одна змееподобная лента все же успела дотянуться до нее. Едва черная материя прикоснулась к девочке, камень ярко вспыхнул, и черная полоса испарилась.

Эфира вскрикнула и попятилась, как будто ее обожгло; черные полосы поползли назад от Кендры и Сета.

— Кендра! — крикнул Пэттон. — Камень!

Пэттон стоял недалеко от Эфиры и значительно ближе к черному дереву, чем Кендра. Девочка бросила камень, и Пэттон ловко поймал его обеими руками. Коултер и Лина устремились к Пэттону. Хьюго, напрягшись, поднял над головой темного кентавра и швырнул его в смоляное озеро.

Нахмурившись, Эфира выставила вперед руку ладонью наружу. Кендра почувствовала, как на нее накатывает волна страха. И сама она, и камень, который теперь держал Пэттон, тускло замерцали. Страх пытался овладеть ею, но проходил, так и не успев укорениться. Зато Лина и Коултер застыли. Дрожа с головы до ног, они замерли на месте. Потом Коултер упал на колени.

Пэттона тоже била дрожь. Не сгибая коленей, он сделал несколько шагов вперед. К нему плыли черные ленты. Сет бросился на помощь. Успев за миг до черных щупалец Эфиры, Сет схватил Пэттона за руку.

Зажав камень между большим и указательным пальцами, Пэттон поднес его к ближайшему щупальцу. Вспыхнул ослепительно-яркий свет, и щупальце исчезло.

Эфира пронзительно закричала и втянула остальные полосы-щупальца. Коултер и Лина снова обрели способность передвигаться. Коултер встал, Лина побежала к мужу. Крепко держась одной рукой за Сета, а другой высоко подняв над головой камешек-талисман, Пэттон пошел прямо на Эфиру. Женщина-призрак в бессильной ярости следила за Пэттоном одними глазами.

Пэттон выпустил Сета и жестом приказал ему вернуться к Кендре. Сет нехотя отступил. Эфира закрыла глаза и вскинула вверх обе руки. Лина снова остановилась, а Кендра ярко засияла. Пэттон шел вперед с трудом, как будто преодолевая чье-то упорное сопротивление и постепенно немея. Когда до дерева оставалось шагов десять, он занес над головой руку с камнем, словно метил в дерево дротиком.

Кендра впервые заметила гвоздь, вбитый в дерево почти у самых корней. Эфира открыла глаза и истошно завыла. Плавно замахнувшись, Пэттон швырнул камень. Прицелился он точно, но, когда мерцающий светлый талисман приблизился к гвоздю, он вдруг резко сменил траекторию и отлетел куда-то вбок.

— Что случилось? — недоверчиво закричал Сет.

— Они оттолкнулись друг от друга! — ответила Кендра.

От Эфиры снова потянулись полосы темной материи. Щупальца приближались к Пэттону, упавшему на колени возле черного дерева. Судорожно дергаясь, Пэттон достал из кармана шкатулку и открыл ее. Из шкатулки вылетели три феи. Через секунду черные щупальца дотянулись до Пэттона, и он исчез.

Темные дриады и гоблины обступили Хьюго, они били голема мечами и дубинами, тесня его к смоляному озеру. Хьюго сражался стойко, время от времени и сам нанося удары.

По берегу смоляного озера галопом промчался темный кентавр Меднолоб.