Изменить размер шрифта - +
И ты забываешь, что у меня есть конкретные обязательства перед людьми. Работа, наконец!

— Работа, говоришь? — двинулась к Варягу Светлана, и под ее туфлями зло затрещали осколки фарфора. — Знаю я твою работу! Это благодаря ей меня вместе с сыном держали в заложниках. Это благодаря твоей работе мы с ним едва не погибли. Ответь мне, разве я могу свободно ходить по улицам, как все нормальные люди?! Даже здесь, сидя в собственном доме, у меня такое ощущение, будто я нахожусь под прицелом. По нашему дому ходят какие-то люди с оружием, и ты думаешь, что мне все это должно нравиться?! Я в первую очередь мать, и мне не безразлично, кем станет мой сын.

— Чего ты хочешь, милая? — грустно произнес Варяг. — Не мы выдумали этот мир. Мы просто следуем его правилам. А об Олежке ты не беспокойся, все будет так, как надо.

Варяг знал, что Светлана совершенно не умеет сердиться. Ее гнев выглядел очень наигранным, а сцена с битьем посуды казалась позаимствованной из какого-то плохого спектакля. Однако в состоянии возмущения она необыкновенно хорошела: щеки розовели, как от макияжа, спина воинственно выпрямлялась, и вся она походила на готовую к бою амазонку. Совершенно того не сознавая, Светлана добавляла себе несколько баллов сексуальности. Варяг воевать с женойне собирался. Он отбросил в сторону сигарету, оперся о подлокотники кресла, неторопливо повернулся к жене. Осколки под его ногами протестующе хрустели.

— Если мне что-то еще дорого на этом свете, так это моя семья. Не сердись на меня, прошу тебя, Я много повидал на этом свете, всего тебе не расскажешь. Я видел очень многогоря, Светлана, так давай же хотя бы наш дом сделаем маленьким кусочком рая. Ты не против? — положил Варяг ладони на плечи жены.

Светлана как-то сжалась под его руками, превратившись из могущественной Венеры в доспехах в обыкновенную женщину, которой всегда приятна ласка любимого мужчины. В глубине души Светлана оставалась все той же девушкой, которую Варяг встретил когда-то. Это он изменился, изменился весь мир, потеряв прежние ориентиры, а Светлана почти не менялась. Даже внешне она оставалась такой же красивой и юной, только глаза стали спокойнее и мудрее. Она по-прежнему оставалась единственным существом на свете, в котором Варяг нуждался едва ли не ежедневно.

— Посмотри на меня, — мягко приказал Владислав.

Света медленно, словно с невероятным усилием, оторвала взгляд от сюрреалистической картины — осколки разбитых фарфоровых ваз на дубовом парке<style name="BodytextSpacing3pt">те — и отважно взглянула в лицо мужа.

— Ты не понимаешь меня, Владислав.

Ах, как он хотел бы иметь все понимающую боевую подругу, которая после нескольких дней его отсутствия не задавала бы с обидой в голосе глупейших вопросов: почему он так долго отсутствовал, ведь они не сумели попасть на премьеру в Большой и тому подобное. Не объяснишь же благоверной, что их встреча есть, в сущности, подарок судьбы — не проверь его телохранитель подъезд, лежал бы Варяг на столе в покойницкой с рассеченным черепом. Не рассказывать же Светлане о том, что вчера вечером была взорвана его машина, что неделю назад какие-то беспредельщики попытались расстрелять его из автоматов и что он несказанно рад возможности живым юркнуть в свою нору, где можно нетолько спрягать усталую голову от случайных и запланированных посягательств, но и просто расслабиться, вытянув во всю длину где- нибудь на мягком диване усталое тело. В такие минуты он хотел бы услышать от Светланы одно:

— Уцелел, и слава Богу!

И не нужно было бы переживать по поводу предстоящих объяснений.

— Тебе со мной непросто. Я знаю. Давай сейчас забудем обо всех проблемах — хотя бы ненадолго.

Владислав обнял жену за плечи и вновь увидел в ней хрупкую девчонку, готовую ради часового свидания с любимым добиваться приема у различных начальников, толкаться в длинных очередях и трястись на многих попутках, добираясь до колонии.

Быстрый переход