— Ну что, Хорек, таможня дает добро? — спросил Колян.

—Так точно, — кивнул Хорек. — Сегодня позвонил старший охраны и сказал, что они готовы по нашей команде обеспечить нам подход к Варягу.

— Что за жизнь, — с лицемерным сожалением вздохнул Колян. — Все продается, все покупается… Никому нельзя верить.

— Нет, Колян, они не из-за денег согласились, — возразил Хорек. — Наша «наружка» хорошо сработала. Мы знали, в какую школу ходят их дети, где гуляют, ну и так далее. Потом парням позвонили и рассказали весь распорядок дня их детишек. Они посовещались между собой, а потом позвонили и сказали, что согласны. От денег-то они сперва наотрез отказались.

— Ну что же, логично, — кивнул Колян, — деньги можно раздобыть, а вот новых детей не купишь. Но деньжат им все-таки надо подкинуть, хотя бы для того, чтобы замазать. Они должны быть не нашими жертвами, а нашими сообщниками — тогда и болтать не будут лишнего в случае чего.

Колян поднял и поставил себе на колени стоявший на полу телефонный аппарат. Набрав номер, он через некоторое время произнес в трубку:

— Герасим Савельевич?.. Рад слышать. Хочу доложить: все проблемы в принципе решены, но подход к объекту потребует некоторых дополнительных расходов. Сколько? Порядка сотни тысяч. Ну, Герасим Савельевич, не расстраивайтесь, это ведь можно было предвидеть. Так я к вам подошло человечка за деньгами? Нет, других расходов я не планирую.

— Заказчик готов платить, — объявил Колян, повесив трубку. — Большую часть суммы мы, естественно, оставим себе — думаю, так будет справедливо.

— Слышь, Колян, а зачем нам вообще с охраной делиться? — спросил Цыган. — Мы ведь им после дела должны деньги отдать?

— После, — кивнул Колян.

— Ну вот, дело сделаем и их заодно грохнем. Ты не думай,<style name="BodytextFranklinGothicMedium"> я не из жадности, просто тогда уже никто не проболтается. Ведь если законные узнают, что мы Варяга замочили, они нам до самой смерти покоя не дадут. А кого они первым делом начнут трясти? Конечно, охрану.

— Ты, Цыган, зря думаешь, будто самый умный, — язвительно возразил Колян. — Грохнуть их было бы, конечно, неплохо, но вот позволят ли они себя грохнуть — это еще большой вопрос. У них тоже и зубы и когти есть. Если бы они были обычные «быки», никто бы им таких бабок не платил. Короче, действовать будете по моей команде. Если увижу, что ситуация подходящая, то дам приказ их валить. Все понятно?

В этот момент в комнату вошла Надежда с подносом, на котором стояло несколько чашек с дымящимся кофе. Она остановилась посреди комнаты и робко посмотрела на Коляна, ожидая приказаний.

— Ну-ка дай сюда чашку, — велел бригадир. Она протянула ему поднос, он снял с него чашку, понюхал кофе и скривился: — Фу, что за гадость! Ты что, сука, отравить меня хочешь?! Кто тебя вообще сюда звал? Я Ржавому приказал кофе сварить! На, сама хлебай свое пойло!

Колян резким движением выплеснул горячую жидкость в лицо жене. Та вскрикнула и закрыла лицо руками. Поднос с грохотом упал на паркет, горячие брызги и осколки чашек полетели в разные стороны, заставив бандитов инстинктивно поджать ноги.

— Ах ты корова! — заорал Колян и пнул жену ногой по колену. Надежда, взмахнув руками, с испуганным криком рухнула на пол, прямо на битый фарфор. Привстав в кресле, Колян отвесил пинка упавшей жене и распорядился:

—Вставай, тварь. Возьми веник, тряпку и все здесь живо прибери, а потом пусть Ржавый сварит кофе и нам принесет. И не реви — будешь реветь, отпизжу так, что мать родная не узнает. Радуйся, сучка, что вообще жива!

Даже на видавших виды бандитов эта сцена произвела тягостное впечатление, однако Колян как ни в чем не бывало вновь развалился в кресле и, не замечая зареванной жены, ползавшей по полу с тряпкой у его ног, подытожил:

— Итак, отбираем еще с десятка два бойцов покруче и перемещаемся к объекту.