— Что случилось? Я слушаю тебя, Илайя!

Ветка смотрел ей в глаза. Он стоял с ней рядом, хотел услышать ее слова. Наконец-то! Сейчас она скажет ему о своей любви.

Взволнованная Илайя замолчала на секунду. В эту секунду она хотела найти самые весомые слова, чтобы они летели, как стрела из сарбакана. А зря. В следующее мгновение появился Лунный Диск. Мальчик бежал так быстро, что едва смог выговорить:

— Пропали еще двое наших. У тебя нет выбора, Ветка! Ты должен идти со мной!

Тоби побежал за Диском.

— Я вернусь, и ты скажешь мне все свои важные вещи. Ладно? Я скоро вернусь…

Илайя слушала, как затихают голоса Тоби и брата, спускающихся по стеблю.

Как же она расстроилась! Счастье было совсем близко, она чувствовала его теплое дыхание у своей щеки, оно играло прядью ее волос… Но теперь другое чувство наполнило ее сердце, загорелось в глазах.

Пришельца держали в пустой раковине. На посту возле нее стояли два стражника. Они сразу же пропустили Тоби с Лунным Диском. В старой раковине было множество дырочек, и сквозь них в извилистый коридор просачивался свет.

Когда они после первого кольца вошли во второе, стало гораздо темнее. Их глаза не сразу привыкли к полутьме. А привыкнув, увидели человека, который сидел, привалившись к стене. Тоби сделал знак Лунному Диску остаться в тени, а сам двинулся к сидящему.

Он не слишком отчетливо различал его черты, видел только длинные белые волосы, двумя скобками обрамлявшие лицо, и блестящие глаза.

Тоби мог поклясться, что знает этот взгляд. Он поспешно сделал еще два шага и узнал узника.

— Пол Колин! — воскликнул он.

Старик вздрогнул. Глаза у него беспокойно забегали. Похоже, он давно жил в постоянном страхе, так что даже от тихого голоса Тоби кровь у него в жилах заледенела. Но голоса он не подал. Глаза у него померкли и заволоклись подобием пленки, словно угли подернулись пеплом.

Тоби присел возле него.

Пол Колин. Тот самый, который все время писал.

Тоби взял его за руку. Он не видел Пола Колина много-много лет. Пол очень постарел.

Почувствовав руку Тоби, Пол Колин снова вздрогнул. Его глаза широко раскрылись. Было видно, что он узнал Тоби, и ресницы у него затрепетали.

— Он кто? — спросил Лунный Диск.

— Вам нечего опасаться. Это друг. Он не говорит, он пишет.

— Дышит?

— Нет. Пи-шет.

В степи не существовало письменности. Лунный Диск замер в задумчивости. Тоби не знал, как объяснить своему маленькому другу, что такое писать.

— Если ты не можешь говорить, объясняешься жестами. Так вот писать — значит изображать на бумаге разные маленькие жесты.

Лунный Диск присел на корточки возле них.

— А ты, Ветка, тоже умеешь их рисовать?

Тоби не ответил. Он знал, что ничего не позабыл. Достаточно ему было увидеть Колина, как в памяти ожили картины прошлого.

— Тоби Лолнесс.

Тоби отпустил руку старика. Подумать только! Заговорил!

— Что он сказал? — спросил Лунный Диск.

— Тоби Лолнесс, — повторил старик.

— Он говорит на другом языке? — удивился мальчик.

— Да, — прошептал Тоби, услышав в своем имени взволновавшую его звучность.

Голос у старика был низким и глубоким, и каждую букву он произносил удивительно отчетливо.

— Я узнал тебя, ты Тоби Лолнесс.

Лунный Диск повернул голову к Ветке. Старик продолжал:

— Тебя считают мертвым там, наверху.

— Я и есть мертвый, — отозвался Тоби.

— Ты стал Облезлым.

— Каким? — переспросил Лунный Диск.