На следующий день Мокриста фон Губвига осторожно разбудил Кроссли, который все еще не мог привыкнуть к манере сна своего хозяина, буквально переворачивавшего вверх ногами всю постель. Мокрист сказал: «Брл мрл хррр брлм грррр брлм прочь!» Высказывание повторилось минуты три спустя и с тем же результатом, но на этот раз с ударением на последнее слово, которое он повторил трижды, всякий раз повышая голос.

Позже – если точнее, через пятнадцать минут, - Мокриста фон Губвига вырвал из объятий Морфея не слишком ласковый тычок меча, принадлежащего одному из дворцовых стражников Анк-Морпорка, который относился к самой ненавидимой Мокристом разновидности – тупой и флегматичной. Такова, по мнению Мокриста, была и почти вся Городска Стража,но они, по крайней мере, были творчески и даже юмористически тупыми, что делало их куда более интересными. В конце концов, с ними можно было поговорить, а значит, озадачить, в то время как дворцовая стража… Ну, они умели толкать и знали в этом толк. С ними лучше было не связываться, так что Мокрист, хорошо осведомленный о том, как работают такие вещи, угрюмо оделся и поспешил вслед за стражником во дворец, разумеется, на аудиенцию с лордом Ветинари.

Лорд Ветинари, вопреки обыкновению, не сидел за своим рабочим столом. На этот раз его внимание было приковано к массивному полированному столу, занимавшему половину Продолговатого кабинета. По сути, он играл. Это казалось нелепым, но места для сомнений не оставалось: он внимательно наблюдал за детской игрушкой, маленькой повозкой или тележкой, установленной на миниатюрные металлические рельсы, которые позволяли ей непрерывно носиться по кругу без видимой на то причины. Мокрист громко кашлянул. Лорд Ветинари выпрямился.

— А, это вы, мистер Губвиг. Очень мило с вашей стороны заглянуть ко мне… наконец-то. Скажите, что вы об этом думаете?

Несколько озадаченный, Мокрист ответил:

— Это похоже на детскую игрушку, сэр.

— На самом деле, это очень хорошо выполненная модель чего-то гораздо большего и гораздо более опасного.

Лорд Ветинари повысил голос и произнес, словно бы обращаясь не только к Мокристу, но ко всему миру сразу:

— Кое-кто скажет, что для меня было бы просто избежать этого. Здесь тихо скользнет стилет, там яд упадет в бокал, и многие проблемы разом будут решены. Дипломатия на острие клинка, не лучший выход, зато не подлежит обсуждению. Люди могу сказать, что я не уделял этому должного внимания, и пренебрежение моими обязанностями позволило яду просочиться в сознание мира и изменить его безвозвратно. Возможно, я мог бы принять ряд мер, когда увидел набросок чего-то очень похожего на эту игрушку на полях рисунка Леонарда Щеботанского «Графиня Quatro Fromaggio в вечернем туалете», но, разумеется, я предпочел бы разбить вдребезги самую ценную антикварную вазу, чем позволить хоть волосу упасть с этой почтенной и полезной головы. Я думал, это, как и его летательные аппараты, останется не более чем игрушкой. А теперь это осуществилось. Нельзя бездумно доверять мастерам; они проектируют ужасные вещи просто из любви к своей работе, пренебрегая мудростью, дальновидностью и ответственностью, и, честно говоря, я предпочел бы знать, что они заперты там, где не смогут причинить вреда.

Помолчав, лорд Ветинари добавил:

— И если этого до сих пор не случилось, мистер Губвиг, то лишь потому, что эти негодяи бывают так чертовски полезны.