Вернувшись вместе с Гулизаром на свой корабль, Конан велел зажечь все огни и принести на нос как можно больше факелов. Барабанщики задали ритм и смолкли. Корабль летел по воде почти бесшумно, и Конан напряженно вслушивался в ночные шорохи.

— Ну, кормчий, что скажешь? — спросил он наконец. — Куда они могли утащить ее?

Кормчий на это только беспомощно развел руками:

— Кто ж их знает? Но вероятнее всего, вниз по течению. Они постараются увести ее как можно дальше и спрятать, а для этого здесь есть добрая дюжина подходящих мест…

— Барабанщики, полный ритм! — взревел вдруг Конан, не слушая его. — Рулевой, правь к северному берегу и держись его, как только мы выйдем из течения!

Команда налегла на весла, и барабаны снова смолкли. Галера быстро плыла наперерез потоку, от света факелов, ярко горевших на носу, шарахались сонные крокодилы, да изредка птица вылетала из зарослей тростника, потревоженная плеском весел.

— Пока мы будем так ходить вкривь и вкось от берега к берегу, пираты просто уведут его, — негромко сказал Гулизар. — Они наверняка плывут себе сейчас вдоль стигийского берега и смеются, глядя, как удаляются огни нашей галеры…

— Тс-с! — шикнул Конан, зажимая ему рот железной ладонью. — Тише! Слышишь?

Откуда-то издалека донесся тихий плеск весел, эхом вторящий ударам их гребцов. Конан подал команду свистящим шепотом:

— Гребите изо всех сил! Гелм, правь вон к тому протоку, только осторожно, не врежься в берег!

Факелы погасили, и темный корабль призраком заскользил под самыми ветвями деревьев. Плеск дальних весел становился все громче, к нему прибавился звон металла и ржанье лошадей. Перед ними внезапно открылась большая лагуна, сплошь заросшая камышом, по которому хорошо было видно, что здесь недавно прошло несколько кораблей.

— Ну, теперь приналягте, ребята! Барабанщики, ритм! — уже не таясь, в полный голос взревел Конан. — Вон они!

Вдали, там, где лагуна разливалась в небольшое озеро, в свете факелов и фонарей виднелась галера, со всех сторон окруженная пиратскими баркасами. Они вились вокруг большого судна, как пчелы у улья, тесня его все ближе к берегу. Всего несколько десятков гребцов беспомощно плескали веслами по воде, пытаясь вырваться из окружения. С корабля Конана было видно, что одна из мачт галеры уже срублена, а у второй сломана рея. Судя по яростным воплям и звону мечей, на палубе кипела битва. Они подоспели как раз вовремя.

— Всем готовиться к бою! — гремел Конан. — На веслах остаются шестьдесят человек, остальные — ко мне! Рулевой, правь прямо на тот баркас, мы попробуем его протаранить!

Медный стержень бушприта на полном ходу вонзился в бок пиратской посудины. В ней тотчас же открылась течь, оставшиеся еще на борту пираты разразились проклятиями и бросились на вновь прибывших.

— Стреляйте по ним, не стойте! — крикнул Конан. — Вот так! Ага, собаки, теперь вы почуяли запах жареного!

Не прошло и нескольких минут, как пираты баркаса были перебиты один за другим, не успев даже схватиться за борт большого корабля. Часть гребцов снялась с весел и, достав из-под скамей длинные луки, присоединилась к баалурцам, расстреливавшим пиратов с левого борта.

Видя, что на подмогу уже почти беспомощной галере откуда ни возьмись вынырнул новый корабль, полный вооруженных людей, пираты поспешили удариться в бегство, ибо силы были явно неравны. Появление Конана было встречено на похищенной галере радостными выкриками, и отчаявшиеся было воины с новыми силами взялись за мечи, рубя наседающих пиратов и скидывая их за борт, а лучники на боевом корабле уже довершали остальное. Многие из атакующих сами прыгали в воду, надеясь тем спасти свои жизни, но и там настигали их короткие арбалетные стрелы бааллурцев.