Правда, на таких больших расстояниях и с таким количеством агрессивно настроенных тварей мне раньше работать не приходилось, однако концентрация и опыт сделали свое дело — барьер внутри громадной норы все-таки откликнулся и благополучно схлопнулся, заключая мечущихся внутри него тварей в одну большую ловушку. Еще через несколько ун она сжалась до состояния длиннющей и тонюсенькой сосиски. А потом и вовсе превратилась в тончайшую нить, внутри которой вместо недавней черноты осталось тлеть всего несколько десятков крохотных золотистых крупинок.

Вырытый некко подземный тоннель благополучно очистился. У меня от слабости подкосились лапы. Затем из ноздрей хлынула кровь и накатила знакомая сонливость, после чего я вспомнил, что даже для меня изнанка может быть опасна, и поспешил вернуться к потерявшему сознание карателю.

Как ни странно, парень оказался жив. И это было настоящее чудо, особенно если учесть, сколько некко целую тину пытались отправить его на тот свет.

Одобрительно хмыкнув, я сменил матрицу. Содрал с себя грязно-серый камзол со следами сажи. Скормив Изе кинжал и старый комплект колец, благополучно запихал лишние шмотки на изнанку, оставшись в одной рубахе. Затем тщательно ее оглядел. Как мог, испачкал, надеясь, что никто из карателей не присматривался, что у меня надето под плащом. Затем подобрал с земли сам плащ. Кое-как его отряхнул. Натянул невредимую куртку и сапоги, с огорчением обнаружив, что когтями все-таки порвал в паре мест голенища, и быстро огляделся.

Несмотря на обилие витающих в воздухе душ, Шэд почему-то не торопился их забирать. Не то чтобы я сильно переживал на этот счет, но свободная душа — это прекрасная пища для уцелевших некко. И поскольку подкармливать их было не с руки, я порылся в карманах куртки и, выудив из кармана некогда отжатый у Пакости кристалл, помахал им в воздухе.

Эй! Есть тут желающие занять свободную жилплощадь?

Гоняться за ними под подземелью мне было не с руки, но души и сами сообразили, что к чему. Поэтому через несколько тин я убрал светящийся кристалл обратно за пазуху, после чего подошел к краю ведущего на поверхность «колодца» и беспокойно прислушался.

Наверху все еще было шумно. С изнанки доносился лишь визг погибающих некко, со второго слоя реальности — сочный мат и злые крики карателей. Сколько их осталось в живых, было непонятно — они находились слишком далеко, чтобы я мог увидеть их сумеречным зрением. А вот лошадей уже слышно не было. То ли вырвались и убежали, пока я барахтался тут, то ли тагоры постарались, а то ли какому-то некко сегодня повезло с ужином.

От слабости коленки все еще подрагивали, поэтому самостоятельно выбираться из колодца я не рискнул. Да и парня бросать одного не стоило. Тоннель-то я, конечно, расчистил, однако нет никакой гарантии, что в мое отсутствие кто-нибудь не приползет и не добьет оставшегося без защиты карателя.

Орать, пытаясь привлечь к себе внимание, я тоже посчитал нецелесообразным — пока наверху идет бой, мы с Долом будем никому не нужны. А если про нас и вспомнят, то всяко сейчас никто не будет отвлекаться. Так что придется подождать.

Покрутив головой, я выудил из кармана свои неразменные пять золотых и, благополучно их сожрав, рискнул отойти от колодца на несколько шагов.