Только не думайте, пожалуйста, что указывает оно на родственницу, отцовскую или материнскую родительницу. Ах, если бы так!

Но обозначает это интернациональное слово русскую женщину любого возраста (его трудно определить), с явно избыточным весом, со скуластым, лишенным способности улыбаться лицом. У бабУшки есть свой стиль одежды. Это шерстяная кофта на пуговицах, обтягивающая внушительный бюст, пуховой платок или шапка (тоже пуховая или — что круче — меховая). Весь облик этого типично нашего существа внушает чужеземцам иррациональный страх. Трудно понять, какие мысли обитают в голове под шапкой. И уж никто не поверит, что и бабУшка была когда-то легконогой девчонкой или мечтательной девушкой, ждущей любви. Она впряглась в заботы, и они ее одолели.

Но представьте, даже эти бабУшки охотно и с радостью возвращают себе женский облик.

Главное — взглянуть на себя со стороны и понять необходимость перемен.

Надеюсь, что книга, которую вы держите сейчас в руках, поможет любой из нас сделать это.

И пусть весь мир забудет о бабУшке как о типичной представительнице русских женщин. Пусть видят в нас витальность, оптимизм, обаяние, способность к творчеству и к поддержке любимого. А таких примеров в нашей истории не счесть. Это и Майя Плисецкая, и Галина Вишневская, и Гала Дали, и тысячи других, знаменитых и не очень, но от этого не менее замечательных женщин.

Мне не дает покоя один мучительный вопрос.

По многим показателям мы должны быть здоровой и крепкой нацией долгожителей, ведь о таких предках повествуют пришедшие из глубины веков сказания и былины. В нашем характере есть большая жажда жизни, неугасимый к ней интерес, мы обладаем быстрой реакцией, легко осваиваем новое, с удовольствием учимся, хитры на выдумку и умеем преодолевать любые трудности.

Чего же нам не хватает?

Почему так катастрофически мала продолжительность жизни нашего народа?

Однажды в Майами, в хорошем курортном отеле я была свидетельницей такой сценки.

Несколько веселых нарядных дам пришли в салон-парикмахерскую, чтобы подправить лак на ногтях. Я ждала своей очереди к маникюрше.

Дамы весело щебетали, вспоминая вчерашние танцы, кто из кавалеров как себя вел и тому подобное. Они подшучивали друг над другом и были явно счастливы.

Я про себя решала, сколько им может быть лет.

Ну, по нашим меркам... Лет шестьдесят с небольшим хвостиком. Вышли на пенсию, переехали на Атлантический океан и вовсю наслаждаются жизнью.

Одеты они были ярко: красные, бирюзовые, оранжевые, желтые, зеленые краски бросались в глаза, вызывая дополнительные эмоции. Серьги, бусы, браслеты — все это блестело, позвякивало, привлекало внимание. Красота, да и только! Не отличаясь особой стройностью и гибкостью, все были оживлены и подвижны.

— Эй, Энни, я же тебе только вчера педикюр делала! Как ты успела лак подпортить? — шутливо спросила мастер.

— Танцевала до упаду! — гордо отвечала Энни, заливаясь смехом.

Как же заразительно они все хохотали, настраивая нас, совершенно посторонних людей, на веселый лад!

Пришла моя очередь. Конечно, молча мы с маникюршей не сидели. Общались вовсю, как и положено женщинам. За время полуторачасовой процедуры обычно мы ухитряемся рассказать друг другу практически всю свою жизнь. Так вот, наобщавшись досыта, я вспомнила о веселых дамах, подаривших столько радости одним своим появлением.

— Сколько же им лет? — поинтересовалась я.

Маникюрша предложила угадать.

Я высказала версию о 65 годах (специально назвала побольше, чтоб уж наверняка).

Моя собеседница рассмеялась:

— Это несерьезная цифра!

— А сколько же тогда? Неужели 70?

— Самой младшей 85! — гордо провозгласила мастер женской красоты. — А самой старшей — 88!

Вот тут я и ахнула:

— Не может быть!

— Я их уже двадцать лет знаю, как сама сюда приехала.