Я недовольно покряхтел и полез в овраг, в крапиву и колючки. В том месте, где стоял пес, заросли были особенно густыми. С горем пополам я продрался, жалея свои форменные брюки, но оказалось, оно того стоило.

Я разглядел Мухтарову находку. В траве лежал стеклянный медицинский шприц. Объем 10 мл. Все как и положено: игла, стеклянный корпус и поршень. Какова вероятность нахождения здесь медицинского шприца, да ещё такого чистенького — который, значит, недавно брошен? Почти нулевая. Потому что тут никто не ходит, в эти дебри не то что и мимоходом не забредешь, тут пролезть-то сложно. А что это значит? А то, что шприц выкинули в самую гущу зарослей, чтобы его не нашел никто и никогда.

Человек, то есть, не нашёл бы. А Мухтар нашел!

— Молодец! Хор-роший, хор-роший пёс, — похвалил я его.

Нужно сообщить о находке и сделать здесь еще один осмотр, а после с понятыми под протокол уже этот шприц изъять.

Я вернулся к гаражу и сообщил обо всем следаку. Тот скептически поморщился и проговорил:

— Шриц? На помойке? Эка невидаль… Ну что? Лежал себе там и пускай дальше лежит. Что мы тут, весь мусор будем в округе собирать и к месту происшествия привязывать?

— А тебя не смущает, лейтенант, — раздраженно проговорил я. — Что к шприцу этому из гаража, где два трупа лежат, запаховый след привел? Не просто я на него вышел, а служебно-розыскная собака привела.

— Во-первых, — гневно зыркнул на меня следователь. — Я не лейтенант, а юрист третьего класса. — А во-вторых… я попрошу ко мне на «вы», я работник прокуратуры, я могу на тебя представление накатать.

— Федор Леонидович, — спокойно, но с прохладцей в голосе проговорил я. — Знаю, что ты юрист, но пока чин твой выговоришь, много времени пройдет. А на «ты» уже давай перейдем, ты же перешел. Не против? Ну и замечательно. Представление, если что, пиши, тут твое право. Только давай шприц изымем. Все как положено сделаем — пальчики на нем проверим, если есть, по картотеке пробьем. Ну и внутри его бы исследовать, чую, там что-то интересное можем найти.

— Ты же говорил, шприц пустой? — пробурчал следователь.

— Пустой, но поршень же его полностью не вычищает — следы веществ всегда остаются. Интересный шприц, снаружи чистенький такой, будто только что выброшенный.

Прокурорский подумал, похмурился и вдруг выдал:

— Я как руководитель оперативной группы считаю, что шприц этот к делу отношения не никакого имеет, и вписывать в его протокол не буду.

— Вот ты… зараза… — тихо и сквозь зубы процедил я.

— Что?

— Я говорю, зря шприц бросаешь.

— Признаков насильственной смерти нет, — уверенно возразил Федор Леонидович. — Судмедэксперт на трупах нашла внешние признаки, указывающие на отравление угарным газом. Все тут очевидно — мотоцикл мужики завели по пьянке в закрытом гараже и поплыли. Их бы на воздух, а они сознание потеряли — и все… Летальный исход. Так что, Морозов, никакого криминала я здесь не вижу. Уверен, что мою версию событий подтвердят результаты вскрытия.

Я в ответ лишь скрипнул зубами. Боковым зрением заметил, как хмурится Иван и светится от скрытой улыбки Трубецкой. Ладно… Может, оно и к лучшему, что следак шприц отказывается изымать, а вдруг он и сам на «темной стороне Луны»? И вещдок этот похерит потом…

А так я его втихаря приберу. И проверить шприц все же как-то надо. Для начала пальчики на нем поискать.

Я взял у криминалиста бумажный пакет, вернулся к тому месту, где лежала находка. Аккуратно, почти не касаясь корпуса, подковырнул шприц травинкой и закатил в пакетик. Понес его к гаражу. Пока шел, старался даже не дышать, мне казалось, что любое неосторожное движение сотрет к чертям все следы, даже через бумагу.