— Мы опередим их, — сказала Элинор.

— А если нам не удастся, — сказал Людовик, — мы погибнем во имя Христа, ибо в битве с неверными мы сражаемся за Его дело, зная, что такова Его воля.

Конечно, решительность Элинор, а не покорность короля своей судьбе дала силы уцелевшим героям этой трагической кампании продолжить свой поход. Они двинулись дальше, постоянно подвергаясь налетам разрозненных отрядов арабов. В одной из таких стычек арабы захватили Сальдеброя де Санзея. Королева пришла в отчаяние. Мысль о симпатичном молодом рыцаре в руках неверных была ей невыносима. Что они с ним сделают! Если неверные станут пытать его, то, уж конечно, ему было бы лучше пасть на поле боя. Элинор слегка влюблена в него, как бывала влюблена во всякого галантного мужчину из своего окружения, выгодно отличавшегося от монахоподобного мужа-короля.

Однако положение самой королевы было хуже некуда, и печалиться долго о судьбе других она не могла. Скорее бы добраться до Антиохии!

И вот, изголодавшиеся, измученные и ограбленные, они пришли наконец в Памфилию.

Их приютил правитель города.

— Мы не злоупотребим вашим гостеприимством, — сказал ему король. — Нам нужно лишь найти лошадей, чтобы доехать до Антиохии.

Правитель поведал королю, что дорога до Антиохии займет сорок дней, в то время как по морю от Саталии, ближайшей гавани, можно добраться за три дня.

— Мое войско не в состоянии совершить такой переход. Если вы сможете предоставить нам корабли, чтобы мы добрались до Антиохии, мы расплатимся с вами при первой же возможности.

Правитель пообещал сделать все, что в его силах.

Элинор с нетерпением ожидала прибытия кораблей. Она вспоминала рассказы отца о брате Раймоне, ставшем правителем Антиохии после женитьбы на внучке Богемонда. «Раймон — самый красивый мужчина, каких я знаю, — говорил ей отец. — Для женщин он неотразим». Видимо, таким он оказался для Констанци, внучки этого Богемонда, что и дало ему Антиохию. Дядя, наверное, их хорошо примет. В Антиохии она пополнит свой оскудевший гардероб. Элинор страшно горевала по его утрате — выглядеть удивительной и прекрасной для нее составляло смысл жизни.

Каждое утро крестоносцы вставали с надеждой увидеть корабли, которые доставят их в долгожданную Антиохию, но когда корабли пришли, их нетерпение сменилось горьким разочарованием. Мореходными корабли, наверное, назвать было можно, но они оказались настолько маловместительными, что погрузить на них все войско не представлялось возможным. И вот перед Людовиком снова встала дилемма.

— Я не могу посылать людей в труднейший сорокадневный марш по суше, — твердил король своим епископам. — Мы всех должны забрать на корабли.

— Они не выдержат такой груз и потонут, — отвечали ему.

— И все же я не могу заставить рыцарей идти маршем. На них нападут арабы. Им придется переносить трудности, голод… Нет, я не могу этого!

— Но мы не можем здесь оставаться, сир.

Людовик долгие часы проводил на коленях, умоляя небеса подсказать ему решение. Время шло, что-то надо было делать. Наконец король решился: он грузится на корабли с королевой, ее дамами, некоторыми из епископов и своими самыми лучшими рыцарями.

Вот так король с королевой отправились в Антиохию. Но три четверти армии крестоносцев король потерял по пути к ней.

Плавание до Антиохии вместо трех дней затянулось на три недели. Но море было спокойным, и под конец фортуна, казалось, повернулась к ним лицом. Перед ними открылись зеленые плодородные земли Антиохии, а Раймон, князь Антиохийский и дядя Элинор, которому сообщили об их прибытии, приготовил им пышную встречу.