Это взбесило ее. Как смеет этот урод прикасаться к ней! Она собралась крикнуть, чтобы он отпустил ее, но тут рядом появились два солдата.

— Это измена! Ты будешь наказан… и жестоко. Я тебя…

— Ваше величество, мы выполняем приказ короля.

— Какой приказ! Меня это не касается! Здесь я приказываю…

— Мы слуги короля. Прошу вас идти спокойно, или мы вынуждены будем применить силу.

— Да как ты смеешь…

Тут ее схватили. Элинор была вне себя от гнева. «Где Саладин? Где Раймон?»

Бессильная ярость душила Элинор, но ничего поделать она не могла, и ее вывели из сада. Подоспели еще солдаты, ее с головой закутали в плотный плащ и, миновав город, привезли в то место, где стояло лагерем французское войско, уже готовое двинуться маршем.

Взбешенная, вся в слезах, но бессильная, Элинор вынуждена была подчиниться воле короля.

РАСТОРГНУТЫЙ БРАК

Элинор оказалась пленницей армии собственного мужа. Войско двигалось на Иерусалим, и Людовик, переживая разрыв с женой, утешался мыслью, что Священный Город становится все ближе и ближе. Элинор же пребывала в ярости. Этого она никогда ему не простит: увез ее силой, обращался с ней самым недостойным образом, арестовал как простую преступницу, послав для этого ненавистного Галерана. Ее вынудили уехать, не попрощавшись с друзьями! Что теперь будут говорить о ней? Что будут говорить о Людовике? Ее подвергли унижению, и человека, от которого это унижение исходило, она возненавидела всей душой.

Эти месяцы стали для Людовика чистым наказанием. Элинор не переставала ругать его, высмеивая в нем мужчину и полководца.

— Возвращайся в церковь, — часто кричала она, когда они оставались одни. — Иди в свою монашью келью! Только освободи меня, я хочу выйти замуж за настоящего мужчину.

Она надеялась, что Раймон или Саладин выступят против Людовика и освободят ее. Однако она хотела слишком много. Это могло послужить сюжетом для прекрасной баллады, но в жизни, к сожалению, все происходит иначе. У Раймона главная цель — отбиться от греков. А что касается Саладина, то он остался неверным; возможность его мирного перехода из ислама в христианство была безвозвратно упущена.

Элинор ругалась и бушевала, но толку от этого не было никакого. Они продвигались вперед и своим чередом пришли в Иерусалим, где их тепло встретил король Болдуин. Людовик достиг цели. Теперь он мог приступить к молитвам и получить отпущение грехов. Тяжкий грех Витри наконец-то упадет с его души. Он мог бы вздохнуть свободно, но, увы, не получалось. Элинор постоянно скандалила, Болдуин вовлекал в войну с неверными, и до вожделенного успокоения души все так же далеко.

Людовик решил некоторое время побыть в Иерусалиме, но Элинор заупрямилась.

— Ну чего тут тебе еще надо? — спрашивала она.

— Ты не слышишь, каким миром здесь все дышит? Это же Священный Город. Здесь мы вместе помолимся, чтобы начать новую жизнь.

— Новую жизнь я хочу начать без тебя, — парировала Элинор.

Охватившая ее ярость не проходила. Стоило ей только закрыть глаза, как она видела Саладина. Но надежду на то, что он придет сюда с войском и освободит ее от постылого мужа, все-таки пришлось оставить.

В одном Элинор не сомневалась: с Людовиком она расстанется. Не успокоится, пока не добьется этого. Если ей не суждено выйти замуж за Саладина (по здравом размышлении ей стало казаться, что это было бы безрассудно), есть много других молодых и энергичных правителей, которые с радостью заключат в свои объятия Элинор… с ее Аквитанией.

Она отыщет такого. Но сначала надо избавиться от Людовика.

День шел за днем. В Священном Городе Людовик обрел великое утешение.