— Эй! — раздался знакомый голос.

Лиам оглянулся.

Из «Данкин Донатс», спотыкаясь, вышел Дэвид Дженкинс. Кровь перепачкала его пальто и шарф, и окрасила голову сбоку. Его очки исчезли.

— Эй! — крикнул он им вдогонку, в панике повышая голос. — Помогите мне, пожалуйста!

Но Лиам не остановился.

Он ничего не должен Дэвиду Дженкинсу.

Лиам всем был обязан своему покойному брату и беременной невестке. Джесса являлась единственным, что имело значение.

Улица и тротуары были усеяны обломками самолета — кусками фюзеляжа, разорванными сиденьями, раздробленными секциями, извергающими мили спутанных проводов, похожих на кишки.

На полпути к окну третьего этажа, опасно покачиваясь, висел ряд самолетных кресел. Места были пусты. На синей ткани виднелись огромные малиновые пятна.

Лиам с Джессой миновали часть кабины, наполовину впаянную в фасад здания напротив. Окна и сиденья в ней оказались целыми, а несколько смятых тел все еще были пристегнуты ремнями.

Повсюду валялись чемоданы и сумки. Некоторые из них оказались расстегнуты. Словно разъярённый монстр тут и там разбросал одежду и обувь, солнцезащитные очки, телефоны и туалетные принадлежности. Кредитные карточки, водительские права и паспорта, порванные бумажники и семейные фотографии лежали на грязном снегу, наваленном вдоль тротуара.

— Не смотри, — повторил Лиам.

Но Джесса, как и он, была не в состоянии отвести взгляд.

Оба не могли заставить себя отвернуться от этого ужаса.

Второй двигатель и огромный кусок хвоста оторвались от фюзеляжа и пронеслись по центру улицы, сбивая на своем пути машины, знаки и уличные фонари, а затем, наконец, остановились в сотне ярдов от места крушения.

Посреди улицы, прямо в центре лежал пассажир. Он все еще был пристегнут ремнем безопасности к нижней части сиденья. Его одежда была изорвана, а с рук и ног свисала лоскутами кожа.

Лиам с невесткой проковыляли и мимо него.

Мужчина крепче сжал талию Джессы, помогая ей перешагнуть через маленький чемоданчик «Минни Маус», принадлежавший какой-то маленькой девочке, любившей принцесс и Диснея.

Не успели они пройти и двухсот ярдов, как их окликнул голос:

— Помогите мне… Пожалуйста…

Темноволосая азиатка лет тридцати лежала в ловушке под обломком фюзеляжа размером десять на десять футов. Ее левый бок был сильно обожжен. А правая рука на три четверти оторвана, едва удерживаемая сухожилиями плеча.

Женщина застонала, едва приходя в сознание.

У Лиама скрутило живот. Он отвернулся и его чуть не вырвало.

— Моя дочь… — простонала азиатка.

Мужчина едва мог взглянуть на маленькую девочку в дюжине ярдов от него. Она свернулась калачиком в позе эмбриона, все еще сжимая плюшевого мишку. Рядом с ней лежала сверкающая фиолетовая сумочка, вывернутая наизнанку.

Девочка была мертва. И ее мать скоро последует за ней.

Джесса посмотрела на девочку, затем повернулась к женщине.

— С вашей дочерью все будет в порядке. Просто держитесь, милая. Помощь уже близко.

Женщина слабо кивнула, испытывая облегчение и благодарность, и закрыла глаза.

Лиам потянул Джессу за собой, но она неуверенно остановилась. Мужчина видел по лицу невестки, что та жаждала помочь, как врач, который всегда первым бросался в хаос, готовый внести свой вклад и спасти жизни. Но в этот раз Джесса ничем не могла помочь, и это ее убивало.

— Пойдем, — поторопил ее Лиам.

— Я могла бы использовать свой шарф, чтобы остановить кровотечение…

— У тебя нет на это времени, Джесса!

Женщина обхватила живот свободной рукой, на мгновение закрыла глаза и кивнула.