Я нахмурился:

— И ты это знаешь… откуда?

— Я был там, аниран, — с горечью в голосе произнёс Каталам. — Я был у стен Обертона, когда королевская гвардия и храмовники рубили этих бедолаг. Тогда тысячи утонули в крови с именем лже-пророка на устах. Я был одним из тех, кто их топил… А этот знак… Этот знак последователи эстарха Элиана оставляют для того, чтобы каждый верный клятве солдат знал — защищая интересы короны, он умрёт.

— Так это были те молчуны? — я кивнул в сторону дороги. — Эти «эсты» которые.

— Очень похоже на то. Силёнок у них бы хватило… Форт сожгли в конце зимы, не позже. Но ни крови, ни следов нет. Лишь оставлено предупреждение. И если это всё-таки они, нам крайне повезло, что ты оказался рядом. Что смог их остановить. С моей стороны было неразумно напоминать о примо, путешествующем в карете. Примо олицетворяют собой королевскую власть. А вельмож они ненавидят.

— Но анираны — это те, в кого они верят, — прошептал я. — Узрев одного из них, они отступили?

— Всё сходится, — Каталам провёл пальцем по выжженному на бревне знаку. — Они — «эсты»! «Вторые». Те, кто станет «вторыми» при спасителе. Они свято верят, что лже-пророк должен был преклонить колено перед анираном, заслужить его любовь и помочь стать милихом. Для них это многое значило. На этом держалась их вера, — он вздохнул. — Но всё же нам не стоит здесь задерживаться. Это плохое место. И… И королю стоит об этом узнать.

— Когда мы прибудем в Обертон, ты хочешь сообщить ему?

— Может, не ему. Коммандерам… Отныне королевский тракт небезопасен. Даже разъездам не стоит здесь появляться. Нужно собрать силы, окружить лес и уничтожить их. Сжечь вместе с лесом, если придётся… Пойми, аниран, — добавил он, верно оценив мою помрачневшую рожу. — Пока власть короля сильна, сильно и государство. У нас и так много хлопот на севере, куда совершают набеги пираты Кондука. Много хлопот на юге, где ватаги удальцов из Декедды опустошают деревни и уводят людей в рабство. И на востоке, где церковь не признаёт власть короля, держит под контролем Винлимар и изымает всё золото, добытое в шахтах. Здесь же, в самом сердце Астризии, нельзя потерять контроль. И так спасу нет от дезертиров, работорговцев и бандитов. Нельзя позволить, чтобы королевскому тракту — единственному безопасному пути от Обертона до Равенфира — угрожали фанатики. Нельзя позволить, чтобы они безнаказанно мстили. Если мы доберёмся до Обертона, я обязательно расскажу мастер-коммандеру — главе войск Астризии — о том, что увидел. И выдвинусь в обратный путь, если во мне будет нужда… Но сейчас, аниран, не время смотреть так далеко. Нам надо убираться отсюда. Устроим привал, когда достаточно удалимся.

Каталам провёл указательным пальцем по знаку на столбе. Затем выхватил кинжал из ножен и сдирал стружку, пока на месте знака остался лишь свежий срез.

— Там, где я, нет места беззаконию! — торжественно заявил он, развернулся и пошёл помогать солдатам.

А я смотрел ему вслед и уважительно кивал головой. Этот Каталам, этот «всего лишь сотник», который любил чесаться там, где чешется, каждый день удивлял меня. Каждый день впечатлял по-новому. Я-то думал, он всего лишь неотёсанный вояка. А оно вон оно как… Да уж. В людях разбираться мне ещё предстоит научиться.

Глава 13

Дни в пути без новостей

Первый сирей так и не вернулся. Давно за нашими спинами скрылся сгоревший пограничный форт.