Хотя на практике в указанный период имущество жены и мужа объединялось и все чаще становилось общей собственностью, закон сохранял право распоряжаться приданым (в ее денежной оценке) исключительно за женой. Сохранение прав женщины на приданое являлось своего рода гарантией имущественного обеспечения ее и ее детей в случае какой-либо беды..

Приданое (в кругах знати оно достигало порой ста литр золота) судебные власти не имели право отбирать для погашения долгов несостоятельного должника-мужа.

Если жена умирала бездетной, муж получал четверть ее приданого, остальное отходило ее наследникам по завещанию; жена же в подобном случае наследовала половину имущества мужа, а если имела от него детей — то все имущество.

Особенно тщательно регулировал закон имущественные права вдовы, обремененной детьми (налоги с нее устанавливались официально по более низким нормам).

Отношение супругов в семье определялось не столько законом, сколько обычаем и религиозно-нравственными правилами. Значительную самостоятельность в семейных делах проявляли порой представительницы социально полярных кругов общества. Существенной была роль жены в хозяйственной жизни бедняка. В состоятельных семьях военнообязанных крестьян жена в отсутствие мужа управляла всем хозяйством, а чем позже, тем чаще на ее долю приходилась и основная тяжесть физического труда на поле (крестьянин-воин, уходя в поход, вся реже оказывался в состоянии нанять мистиев).

Несмотря на наличие особых управляющих, велика была роль жены-хозяйки и в поместьях знатных вельмож, полководцев и сановников, служивших иногда в отдаленных провинциях.

Социальный вес ближайших родственников женщины и размеры ее приданого оказывали, разумеется, заметное влияние на ее положение в семье мужа.

Колоритную сцену супружеской ссоры нарисовал Федор Продром. Высокообразованный, но не занимавший постоянной должности, а потому плохо обеспеченный, как часто бывало с поэтами, он взял в жены представительницу средних городских кругов, приданое которой в сущности составляло все достояние семьи. Его жена исполнена презрения к учености и музам мужа, не стяжавшим ему славы и неспособным прокормить семью. Она обрушила на голову неудачливого поэта потоки брани и упреков: ходит она в обносках, даже рубашку ей приходится шить самой себе, не в чем выйти на улицу, стыдно сходить в баню — столь бедны ее одежды; она и сукновальщица, и портниха, и пряха, и ткачиха, кроит и шьет плащи и штаны; ест же раз в день, а два сидит впроголодь... и у мужа она, как прислуга, на побегушках, « а он — нищий побродяжка, одетый в старье; спал он некогда на соломе, а она — на перине; он и ныне живет на подачки, кормит его она — благо есть приданое, а он сидит, как курица, и ждет обеда. Не можешь иметь семью, заключает потерявшая терпение женщина,— не надо было жениться, а женился — так помалкивай и слушайся...

Как ни велика была роль беднячки-труженицы или знатной хозяйки, в большинстве полноценных семей женщина редко добивалась полного равенства с мужем. Источники сообщают о многочисленных жалобах простолюдинок, просивших у суда защиты от тирании мужей, от непосильного труда и побоев.

Власть мужа или тестя была непререкаемой, она имела прочные традиции, восходя к «власти отца семейства» эпохи Римской империи.

Целиком оправдывала тиранию мужчины в семье и христианская этика: природа женщины объявлялась потенциально порочной — именно женщина была виновной в «первородном грехе». Намекая на это, философ советует глаз не спускать с жены, невесток и подросших дочерей как способных на любой неожиданный поступок. Их позор, поучает он, причина уныния всей родни, укус ехидны в сердце.

В средних и высших слоях общества женщины были обычно затворницами в кинекеях.