«Поющие в терновнике» русские Эсмеральда и Квазимодо наконец то счастливо соединились… Эта история еще ждет своего писателя романиста наподобие Боборыкина или Загоскина.

Кабинет Грачева. 9 февраля. 19:30

Задачей следователя было «прощупать», «просветить» Житникова со всех сторон как рентгеном. Что он сейчас собой представляет? Изверившегося, запутавшегося человека, подошедшего к последней черте, или сохранившего трезвый ум, волю, энергию действия? Почему явился на Лубянку добровольно, с повинной? И можно ли на него рассчитывать в дальнейшем? В игре с МИ 6? Ответа на эти вопросы он пока не знал.

– В начале девяностых годов, когда все катилось в пропасть, Горбачев упорно, с тем же самолюбованием и самоупоением продолжал держаться за власть, – после чаепития и в развитие откровенного и полезного разговора с Житниковым произнес Грачев. – И редко серьезно обращал внимание на нашу информацию из КГБ о негативных процессах в стране. А процессы эти были просто катастрофические. Но у него была заготовлена всегда одна и та же фраза на все наши докладные записки: «КГБ драматизирует обстановку».

В то же время у нас уже имелась масса свидетельств и доказательств, что процессы сепаратизма в союзных республиках поддерживались западными спецслужбами. Советниками, инструкциями, долларами. Пропагандой здесь и там. Шла тонкая игра на национальных чувствах, разжигание низменных инстинктов, фальсификация прошлого. Местная элита охотно шла этому навстречу в предвкушении дележки большого вкусного «пирога». Государственной собственности. Вы и ваши друзья разве не прикладывали к этому руку?

– Я – нет. За других не отвечаю. Мой бизнес начинался с закупки и продажи компьютеров.

– Ну, допустим. Но уж ваши демократические младшие научные сотрудники и комсомольские инструктора – точно. Например, Ходорковский, с которым вы вместе работали в Бауманском райкоме комсомола. Как

то уж очень быстро они присосались к нефтяным и газовым скважинам. Вернее, дали присосаться.

– Ну, это вопрос спорный. Просто они оказались умелыми кризисными и креативными менеджерами в трудное для страны время.

– Себе то, Анатолий Львович, не лгите. Их назначили олигархами. Надо было как можно скорее создать класс собственников, преданный власти. Нынешнее сословие богачей появилось «из ниоткуда». Все их капиталы не были заработаны и не достались им по наследству. Они были «назначены» «назначенцами». А по сути, отобраны у народа и присвоены неправедным путем, и в этом ни для кого нет никакого секрета.

Житников не стал возражать. Видно, сам чувствовал правоту Грачева, поскольку хорошо знал всю эту дьявольскую кухню.

– А к завершению перестройки, – продолжил контрразведчик, – идеологическая обработка продажными СМИ и зарубежными спецслужбами советских граждан достигла своего апогея. И большинство людей искренно поверили в добрые и заботливые отношения к нашей стране со стороны западных стран, особенно США. Ведь повседневно, из каждого утюга утверждалось, что у СССР больше нет врагов, вокруг одни лишь друзья. А западные демократы готовы помочь нам построить счастливую богатую жизнь. По своему образцу и подобию. И одновременно подвергались критике все стороны советской действительности. Помните эту оголтелую пропаганду?

– Помню, – хмуро согласился Житников. – «Сто сортов сыра и колбасы, а главное – туалетная бумага! Вот бы и у нас так».

– Да, туалетная бумага для демократов – это как свет в окошке… В это же время параллельно на самом высоком чиновничьем уровне был запущен механизм перекачки денег из государственного кармана в частный.