После преображения в Фалькенхагенском бункере у нее были черные как вороново крыло волосы, придававшие ей сходство с кельтской красавицей. Но еще больше Джегера поразило то, что теперь она отдаленно напоминала ему его жену, Руфь.

Эта мысль обескуражила Уилла.

Как такое вообще могло прийти ему в голову?

Должно быть, виноват алкоголь.

Его задумчивость нарушил чей-то голос:

– Мистер и миссис Гроувс. Вы уже обустроились? Все хорошо? Вам нравится ваш ужин?

Это был Кениг. Директор заповедника каждый вечер обходил столики, чтобы убедиться, что все именно так, как и должно быть. В его голосе до сих пор звучала некоторая отчужденность, но он хотя бы не приказал арестовать их за вторжение в пещеры.

– Даже придраться не к чему, – ответил Джегер. – Как бы мы ни старались.

Кениг жестом обвел пейзаж.

– Потрясающе, не правда ли?

– За это и умереть не жалко. – Джегер приподнял бутылку Сомюра. – Может, выпьете с нами и за нас?

– Благодарю, но нет. Пить с молодоженами? Я думаю, вы в обществе не нуждаетесь.

– Прошу вас, нам было бы очень приятно, – промолвила Нарова. – Вы, должно быть, так много знаете о заповеднике. Мы в восторге… просто очарованы… правда, Спотти?

Последнее замечание было адресовано распластавшейся под ее стулом кошке. На территории отеля обитало несколько кисок. Джегера ничуть не удивило, что Нарова удочерила наименее привлекательную из всех – ту, которую остальные гости, как правило, отгоняли от своих столов.

«Спотти» была беспородной белой кошкой в черных кляксах. Худая как швабра, она к тому же где-то потеряла одну из задних лап. Половина запеченного нильского окуня Наровой уже была скормлена кошке, которая от этого пришла в еще более благодушное настроение.

– Ага, я вижу, что вы уже подружились с Пакой, – заметно смягчившись, произнес Фальк.

– С Пакой? – заинтересовалась Нарова.

– Пака на языке суахили означает «кошка». – Он пожал плечами. – Не слишком креативное имя, но наши люди нашли ее в одной из местных деревень. Ее сбила машина, и она умирала. Я взял ее себе, и, поскольку никто не знал ее настоящего имени, мы начали называть ее Пакой.

– Пака, – повторила Нарова, как будто пробуя это слово на вкус. Она протянула кошке остатки рыбы. – Держи, Пака, и не чавкай слишком громко, чтобы не портить остальным аппетит.

Кошка вытянула лапу, пригвоздила кусок плоти и бросилась на него.

Кениг позволил себе сдержанно улыбнуться.

– Мне кажется, миссис Гроувс, вы очень любите животных.

– Животных… – эхом отозвалась Нарова. – Они настолько проще и честнее людей. Они либо хотят вас съесть, либо вы должны их приласкать и покормить, либо дать им преданность и любовь, которые они вернут вам сторицей. К тому же им никогда не придет в голову ни с того ни с сего покинуть вас ради кого-то еще.

Кениг усмехнулся.

– Я бы сказал, мистер Гроувс, у вас есть повод для беспокойства. И, наверное, я все же присоединюсь к вам. Но только на один бокал. Мне завтра нужно рано вставать.

Он сделал знак официанту принести третий бокал. Похоже, его покорила любовь Наровой к самой непривлекательной кошке Катави-Лодж.

Джегер налил ему Сомюра.

– Отличное вино, кстати говоря. И передайте повару наши поздравления. Еда тоже отменная. – Он сделал паузу. – Но расскажите мне, как обстоят дела в заповеднике. То есть я имею в виду, дела идут хорошо?

– В определенной мере да, – ответил Кениг.