Лесовоз тем временем разгрузился над эстакадой и медленно поднимался по дороге, проложенной на территории гидростанции. Выехав на магистраль, он прибавил скорость и покатил по карнизу каменной горы над водохранилищем. Ступак уже был равнодушен к красотам «Карпатского моря»: он сделал все, что ему надо. Довольный собой, он весело вглядывался в шоссе и насвистывал: «Нам не страшен серый волк, серый волк». Обогнув Красные скалы, он увидел на дороге, за крутым поворотом, двух пограничников, которые катили под гору мотоцикл. Ступак резко затормозил. Приветливо улыбнулся, вышел из кабины:

— Здорово, земляки!

— Здравия желаем, — смущенно ответил Волошенко, вытирая струящийся по лицу пот.

— Значит, на эфтом самом месте! Опять не работает твой мучитель?

— Как видишь. Поехали водохранилищем любоваться и, не доехав, испустили дух, повернули оглобли.

Ступак щелкнул портсигаром, предложил папиросы пограничникам.

Бросив портсигар на подножку лесовоза, Ступак достал из-под шоферского сиденья ключи, отвертку и приступил к ремонту мотоцикла.

Никелированный, отражающий солнце портсигар притягивал к себе Волошенко. Он тихонько, бочком, полагая, что делает это незаметно для шофера, приблизился к портсигару, взял его и начал лихорадочно осматривать.

Приводя мотоцикл в порядок, Ступак заметил, что пограничник заинтересовался его портсигаром. Это его страшно встревожило, но он не подал виду.

Увлеченный своим исследованием, Волошенко нажал кнопку портсигара, и тот звучно щелкнул, что привело пограничника в страшное смущение.

— Что, моя игрушка понравилась? — беспечно улыбаясь, спросил Ступак.

— Да, интересная штуковина. Люблю сюрпризы. Не продашь?

— Что вы! Разве друзьям продают? Бери так. Дарю.

Волошенко украдкой переглянулся с Тюльпановым. Они недоумевали.

— Подарков не принимаю, — сказал Волошенко. — Но временно этой диковинной штуковиной могу попользоваться, перед девчатами покрасоваться.

— Что ж, красуйся. Бери… Готова твоя кляча, заводи! — Ступак отошел от мотоцикла, вытирая ветошью замасленные руки.

— Беру. Смотри не терзайся. Верну в целости и сохранности. — Волошенко опустил в карман портсигар и, оседлав мотоцикл, толкнул ногой стартовую педаль. Мотор сразу же и ритмично заработал. — Ну и колдун ты, земляк! Большущее тебе спасибо! Будь здоров, расти большой. А насчет игрушки ты все-таки не беспокойся. Счастливо оставаться!

Волошенко помахал рукой и уехал. Тюльпанов сидел на багажной решетке, держась за ремень своего товарища.

Минут через пятнадцать, отъехав на значительное расстояние, Волошенко сбавил скорость, свернул на обочину и остановился.

— Исследуем, — сказал он, доставая подарок Ступака. — Не терпится.

Разобрали портсигар на части до последнего винтика и не нашли того, на что надеялись. Это был не фотоаппарат, а самый настоящий портсигар-зажигалка.

В кармане Ступака всегда лежало два портсигара: один обыкновенный, а другой — с вмонтированным в него фотоаппаратом. Поняв, что пограничники всерьез заинтересовались им, он подсунул им безобидный портсигар. Перестанут ли пограничники теперь интересоваться им? Ступак был слишком опытным лазутчиком, чтобы обманывать себя. Нет, конечно, не перестанут. Если уж он вызвал у них подозрение, то рано или поздно они постараются докопаться до его сердцевины. Плохо складывается дело. Очень плохо. Надо предупредить «Креста» и удирать за границу.

С тех пор как Ступак появился в Яворе, за ним было установлено постоянное наблюдение. И поэтому его встреча с пограничниками не могла остаться неизвестной для Зубавина и Шатрова, не могла их не встревожить.