|
Надо жить. Понимаешь, просто жить, — спокойно объясняла мне Александра Андреевна. — Трудностей в работе я не боюсь. Я не умею преодолевать раздражение от несправедливости. А у вас выясняю причины появления несчастных семей, чтобы не пополнить их число, — вздохнула я. — Вы же тоже знаете про нашего отца? Правда? Как думаете, он изменится когда-нибудь? — спросила я, и опустила глаза, скрывая неловкость от слишком взрослой темы разговора. — Старость его исправит, — серьезно ответила она. — Обрадовали! — хмыкнула я сердито. — Ты хотела правды и получила ее, — сказала, как отрезала, учительница. — Вот смотрю на нашу жизнь, и дружить ни с кем из мальчишек не хочется. Мать замучила руганью, не верит мне, — жалобно пожаловалась я. — Каждая мать старается оградить своего ребенка от злословия. Не обижайся на нее. А дружить не вредно. Юность, как весна, быстро проходит. Надо узнавать разных людей, учиться любить, ценить людей, расширять свои способности к общению и тем самым уменьшать вероятность ошибки в выборе достойного. Когда дружишь, главное — четко помнить границы дозволенного. Женщины созданы верить мужчинам, а они стремятся завоевать нас любыми способами. Осторожность надо воспитывать. — Не хочется мне жить в таком неправильном мире, — совсем сникла я. — Милый мой максималист, — улыбнулась мне Александра Андреевна, — ищи такого, ради которого захочется жить. Я же нашла. А первые чувства, юношеская дружба останутся в твоей памяти как самое светлое, самое дорогое. Запомни строчку из песни: «Не опошляй любви согласьем...» И еще одну житейскую мудрость не забывай: «Пока девушка не допускает мужчину к себе, он за нею ухаживает, а если ошибется, поверит, сама за ним побежит...» Вот как мы беседуем. Правда, она здоровская?! Вот бы мать была мне таким другом! Жаль, что такие разговоры с учительницей очень редки. Но я бываю откровенна лишь в тех случаях, если ее и мои собственные чувства и мнения совпадают. Тогда между нами стираются различия в возрасте. Но о своем детдомовском прошлом я не разговариваю с ней... Я так увлеклась пересказом последней беседы с учительницей, что не сразу заметила, что Рита не слушает меня. Но не обиделась, только умерила свои восторги. Понимала, что это моя жизнь, а ее волнует совсем другое. Ну и разговорилась! Интересно, мое, Ленино и Ритино многословие — свойство безудержной юности или реакция грустной, выжженной скорбью души, зажатой рамками тоски и несбыточных мечтаний о счастье, когда она стремится вырваться на волю? Рита вся ушла в себя: сидела какая-то отрешенная, подавленная, потерянная. — Ты знаешь, что-либо про взрослые дела... ночью? — вдруг тихо спросила она. — Мало. Весной один мужик вернулся из тюрьмы, а на следующий день побил окна в нашем интернате и проник в спальню к девочкам. Мать была в ужасе и все причитала: «Не дай бог, успел... Варя рыдала. Может, все-таки от страха!?» — Разве это так быстро?.. — спросила я тогда отца. — Иногда двух секунд достаточно, — криво усмехнулся он. Но лицо его было бледным. Он же отвечал за интернатских. У бабушки я стесняюсь спросить про такое. Девчонки в классе со мной говорят только про уроки. А у подружки Зои мне стыдно узнавать. Она младше меня. Еще высмеет перед всей компанией! И почему родители не рассказывают нам о взрослой жизни? У нас одна девочка «вляпалась» в историю и даже не сообразила, что с нею произошло. Ее замуж потом выдали. Родители заставили сына жениться. Мне неинтересна и неприятна эта тема. Я люблю думать о красивом, умном, особенном. Правда, отдельные моменты, на которых я иногда останавливаю свое внимание, удивляют меня. Как-то моя одноклассница играла на улице с братишкой своей подруги. Я взглянула на ее ладно скроенную, по-деревенски крупную фигуру, и мне показалось, что у нее не детское озорство, а желания замужней женщины. |
