|
— Зачем вам высокие материи? Ваша красота — брильянт. Это самое главное, что вы должны ценить в себе, — говорит ей молодой человек с видом знатока. Увидев, что вторая девушка заинтересовалась им или его рассуждениями, он повернулся к ней и небрежным тоном произнес: — Конечно, и на скромных женятся. Вот закончите, ну, что там... свой сельскохозяйственный техникум, замуж выйдете, детей заведете и будете счастливы. У каждого свой потолок. Светловолосая попутчица усмехнулась: — Хотелось бы встретиться втроем лет через десять. И ушла в соседнее купе. — Не выдержали разглагольствований напыщенного хлыща? — обратилась к ней женщина строгой внешности. — Почему не сказали ему, что вы студентка ленинградского университета? — Ниже моего достоинства общаться с подобными молодыми людьми. «Ах, какой я умный, обаятельный и привлекательный!» — рассмеялась блондинка. — Обидно за таких девушек, как вы. Кокетку предпочел умной, интересной девушке! Подумать только, на скромный свитер взглянул, — и сразу на ферму отправил! — возмущалась строгая дама... Две женщины секретничают. — ...Поступила в институт. После зачисления меня спросили: «Может, подумаете о вступлении в партию?» Я рассмеялась. В следующее мгновение от страха судороги по спине пошли... Выкрутилась. Говорю: «Видите, какая я еще несерьезная?» ...Долго боялась, что за мной придут... Студенты спорят: — Лермонтов герой своего времени. — Он герой, и мы тоже должны его помнить... В вагон вошли трое: двое солидных мужчин и пожилая женщина. Мужчины очень обходительные, приятные. Сразу видно, что в командировку едут. Чемоданчики бросили на боковую полку и сразу бутылку водки откупорили. Один, тот, который упитаннее, предложил попутчице выпить за компанию. А она вся такая изящная, интеллигентная, в шляпке с вуалью. Ручки тонкие, пальчики длинные. Ну, прямо, божий одуванчик! И вдруг протягивает свою чашечку с золотой каемочкой и говорит: — Половину. Достаточно. Толстяк, видно, человек воспитанный и то при этих словах на секунду остолбенел, бутылка замерла в его руках. Дальше было еще интересней. Бабуля, поправив перед зеркальцем седые кудри, налила водку в блюдце и принялась макать в нее печенье, не прерывая оживленной светской беседы. У второго мужчины глаза округлились, и он закашлялся. — Не в то горло попала, — посочувствовала спутница, продолжая трапезу... На боковой лавке шепчутся две молодые женщины: — ...Может, хоть с работой у вас все хорошо? — Красивой женщине трудно сделать карьеру. Раз отказываешь начальнику, значит повышения не получишь, как ни старайся. Не знаю, найдется ли в нашем НИИ человек, о котором бы больше сплетничали? Одного сотрудника спросила: «Какой вам смысл меня оговаривать?» Он ответил: «Я, таким образом, добиваюсь вас. Надеюсь, вы, наконец, поймете, что нет смысла выставляться порядочной. Все равно никто не поверит. Вам уже нечего терять». А главный начальник, когда я отвергла его ухаживания, бросил мне в лицо: «Дура! И карьеру не позволю сделать, и репутацию не дам сохранить». Сейчас мой руководитель — женщина. Есть проблемы, другие, конечно, но теперь много проще... «Поезда-исповедальни везут от отчаяния к надежде», — загрустила я. Двое мужчин азартно играют в «дурака» и одновременно развлекают друг друга интересными историями. Оба смеются жизнерадостно и открыто. — ...Друг в отпуск ехал. Заснул. Чувствует, кто-то сапоги с него осторожно стаскивает. Хорошие сапоги, яловые, офицерские! «Ну, — говорит, — думаю, пусть до конца снимет оба, тут я его и поймаю на месте преступления». Вор один сапог до половины снял и за второй взялся. |
