Головокружение накатывало на нее стремительными, одуряющими волнами. От ужаса у нее выросли когти, клыки и крылья.

Ветер хлестал ее, отбрасывая густые пряди волос в глаза. Дождь бил по телу как камни. Гром грохотал так близко, что казалось, будто внутри нее взорвалась сверхновая звезда, сотрясая каждую клеточку тела.

Корабль качнулся. Ее правая рука соскользнула, и тело начало раскачиваться. Она сдвинулась с места, отползая назад. Судорожно хватаясь за пустой воздух. Ногти скребли по мокрому скользкому металлу.

Время замедлилось. Стул прокатился по веранде, ударился о противоположную стену и опрокинулся. Она упадет. Она скользила, теряла равновесие, и вот вот сорвется за борт…

Ее пальцы нашли опору. Уиллоу сжала болт так крепко, что несколько ногтей треснули.

За спиной простиралось бесконечное пространство, словно черная дыра, готовая ее поглотить. Не смотреть вниз. Она не хотела умирать. Не сейчас. Не так. Страх бился в ней бешеными, дикими крыльями. Если она пошевелится, то упадет. Она не сомневалась в этом.

Уиллоу не уверена, что Бог существует, но все равно молилась. Кому угодно – Богу, Будде, Посейдону, любому божеству, которое могло бы ее выслушать. «Не дай мне умереть». Она дышала сквозь стиснутые зубы, каждый мускул дрожал. Она должна двигаться. Она должна действовать сейчас.

Корабль снова накренился, но на этот раз она приготовилась и переместилась вместе с ним. Уперлась задницей в перила, насколько это возможно, в сторону, не выпуская из рук оба болта. Она качнулась вправо, сильно надавив левой ногой на стеклянную панель перил, чтобы придать себе импульс.

И перемахнула на следующую веранду.

Тяжело приземлилась на бок, ударившись правым бедром, предплечьем и плечом об пол. Ее голова ударилась о ножку столика в патио, но Уиллоу с радостью встретила боль. Она чувствовала каждую жалящую каплю дождя, ударяющуюся о ее кожу. Лежа на боку, дрожащая и слабая, она вдыхала огромными глотками сладкий, прекрасный воздух.

Она выжила. У нее получилось, и она осталась жива. Невысокая, пухленькая Уиллоу Бахагари в конце концов оказалась крутой. Ей хотелось кричать, вопить и ликовать в триумфе.

С другой стороны стены донеслись голоса. Они звучали на той самой веранде, с которой она только что пришла. Уиллоу вскочила на ноги и вжалась в стену. Стиснув руки на груди, она пыталась успокоить бешено бьющееся сердце, боясь пошевелиться, боясь дышать.

Дождь хлестал с неистовой силой. Грянул гром, и корабль накренился так сильно, что стол и стулья во внутреннем дворике заскрежетали по полу и ударились о перила.

– Ее здесь нет! – крикнул один из террористов. – Наверное, спрыгнула!

Другой сказал что то на незнакомом языке, слишком тихо, чтобы она могла разобрать в шторме.

– Жаль! – ответил первый и засмеялся.

Наконец, они ушли. Уиллоу осталась одна. Дождь струйками стекал по ее щекам, капал с кончика носа. Молния раскалывала небо. А в сотнях футов под ней море вздымалось, по прежнему свирепо.

«Не сегодня. Сегодня ты меня не получишь».

Она расстегнула платье и дрожащими пальцами стянула его вокруг бедер. По ее телу побежали мурашки. Все черные волоски на ногах, которые она всегда пропускала во время бритья, встали дыбом. Ее ногти были потрескавшимися и сломанными, мышцы на руках пульсировали.

Уиллоу обняла себя, чтобы не дрожать. Бесполезно. Влажный холод проникал в ее кости. Она будет мерзнуть до конца своих дней.

Но она жива.

И у нее появилась идея. Она подкралась к стеклянным перилам и перегнулась через край, щурясь от проливного дождя. Палуба детской зоны находилась прямо справа от нее.