«Ты ничего не понимаешь! – кричал он. Какой еще мраморный мавзолей? Бред! Полный бред! Мы с Найлом сразу были против, это придумали подхалимы из Совета свободных! Отец всю жизнь прожил в пустыне и только слышал рассказы о существовании этого проклятого города! Поэтому он и должен был найти покой только в родных краях!"

Но сердился Вайг очень редко и потом легко отходил, даже извиняясь за свои вопли. Обычно он вспоминал о своей юности с теплотой, и в эти моменты его голубые глаза начинали смотреть как-то мягче.

Гезла всегда внимательно слушала бесчисленные хайбадские истории, потому что и рассказывать он умел так, что забудешь обо всем на свете, и ей действительно было все очень интересно.

Там, в пустыне у них у всех была совсем другая жизнь, непохожая на городскую. Тяжелая и опасная жизнь.

Здесь, в городе тоже, конечно, все время гибли люди. Кругом висели жгуты паутины, на башнях торчали черные смертоносцы, всюду караулили бурые бойцовые пауки. Каждый из них мог безболезненно прибить тебя в любой момент и сожрать. Но если соблюдать все правила и не нарушать порядок, можно было вполне сносно существовать в городе, хотя горя хватало на всех.

В пустыне жилось иначе, там нельзя было расслабиться ни на минуту. Постоянно нужно было думать о пропитании, о свежей воде, и все время нужно было заботиться о своей безопасности. Мало того, что с утра до вечера округу прочесывали дозорные шары смертоносцев, в любой момент из-за угла могла выскочить какая-нибудь другая страшная тварь, готовая жрать всех подряд.

Вайг часто рассказывал, как однажды они спасали свою маленькую сестричку, которую схватил огромный желтый скорпион и уже поволок в свое логово.

Гезла очень любила Мару и считала ее одной из своих лучших подруг. Поэтому каждый раз, когда слушала эту историю Вайга, то воспринимала все с содроганием.

Этот случай приводил буквально в ужас и порой даже снился, заставляя просыпаться в холодном поту!

Во сне она обычно словно переносилась в эту пустыню и видела все взглядом бедненькой Мары. Даже мороз бежал по коже Гезлы, когда перед ее глазами возникали гигантские клешни, больно сжимающие тщедушное тельце, а в нос каждый раз шибала вонь темной пещеры, усеянной останками жуков и сверчков, раскромсанными мощными клыками скорпиона.

Если бы не старый Улф, Мара тогда погибла бы. Никогда не увидела бы город и никогда не встретилась с Гезлой. Только Улф смог быстро сообразить, как отбить дочурку из клешней голодной твари. Вайг любил рассказывать, как они зажгли пучки сухой травы, схватили горящие факела и ринулись к логову. Конечно, нужно было торопиться, если бы этот поганый скорпион ввел бы девочке всю порцию яда, уже никто не отходил бы ее.

Когда Гезла родила мальчишку, Вайг долго не мог придти в себя от радости и несколько дней подряд праздновал появление сына. Конечно, никто ни секунды не сомневался, что первенец получит имя Улф.

Через четыре года появилось сразу два сына, и двойняшек решено было наречь Торг и Хролф, в честь родного брата Улфа и его сына. Оба они погибли, не вернулись из Дельты, и рассказ об этом походе принадлежал к числу самых печальных историй Вайга. Он не очень любил вспоминать о тех днях, но с благоговением относился к дяде и своему двоюродному брату.

Они пошли в Дельту, чтобы раздобыть сок ортиса, необычного растения со сладким медовым ароматом. Растение это обладало магическими свойствами, но было опасно, как живое существо. В небольших дозах оно приносило легкое забвение, раскрепощение и душевную свободу, но стоило немного переборщить, как аромат ортиса обрекал человека на верную гибель.

Улф, Торг и Хролф – мальчишки откликались на эти имена и знали, что когда-то далеко, за проливом в пустыне существовали другие люди, называвшие себя точно так же.