Иногда в гости к Вайгу приходил Найл, братья могли вспоминать о той, прежней жизни до рассвета. Они хлопали друг друга по плечам, когда всплывало что-нибудь веселое, или сидели понуро, если вдруг вспоминали о трагическом.

Хватало всякого, хотя прожили они там и не так долго, потом смертоносцы, на свою беду, перетащили их в свой город Но, в любом случае, глаза их всегда загорались от воспоминаний. Гезлу это удивляло до крайней степени, ей казалось, что в любой момент братья могут скинуть свои добротные туники из тончайшего паучьего шелка и вместо этого напялят на плечи грубые робы из жесткой шкуры гусеницы, чтобы босиком, как и прежде, носиться по раскаленной пыли.

Гезла никогда не признавалась Вайгу, но глубине души она лично не понимала, как они могли жить в таких ужасных условиях, вроде эта самой пресловутой пещеры. Все спали там вместе, в одном помещении, – молодые мужчины и женщины, маленькие дети и дряхлые старики. Там ели и пили, болели и любили друг друга, рожали и умирали, все это происходило на виду и никто не мог похвастаться личным уголком.

Но у нее иногда создавалось впечатление, что именно там они и были счастливы по-настоящему. Вайг взахлеб рассказывал об осе-пепсис, которую он приручил и заставлял приносить добычу для людей. Закатывая глаза, он смачно, с видом записного гурмана вспоминал о каком-то особом вкусе, который образовывался в печеной дичи после того, как оса-пепсис запустит туда свой яд.

«Нам всем очень нравилось, когда оса не только сшибала птицу на лету, но и когда она вводила в тушку свою отраву… удивительно нежный привкус получался тогда…» – мечтательно замечал он.

«Бр-р-р…» – в ужасе Гезла каждый раз только и могла, что встряхивать плечами.

Когда она вышла замуж за Вайга, все подружки чуть с ума не сошли от зависти. Как же, обыкновенная девчонка с окраины города, а муж – не только голубоглазый красавец, но и старший брат Главы Совета Свободных. Надо же, какая несправедливость!

Гезла и сама сначала не верила своему счастью. Боялась, что Вайг может ее бросить и уйти к другой, к смелой и красивой. Но потом родилось трое сыновей, и она ощутила, что счастлива по-настоящему.

Вот и сейчас, она вышла на полукруглую террасу, смотрела, как Улф, Торг и Хролф резвятся на берегу, спуская в озеро плот, и сердце ее переполнялось щемящим благостным чувством.

Прислуга помогла ребятам спустить их «кругосветный корабль» и они отплыли. Гезла немного посмотрела на их шалости и пошла заниматься завтраком. Насчет мальчишек она не беспокоилась, за ними наблюдали слуги, готовые в случае опасности придти на помощь.

Смертоносцы боялись воды и старались по возможности не приближаться к озеру, но не могли ослушаться приказа. Рано утром, еще до отлета Найл отдал мысленное распоряжение, и теперь около беседок на противоположных берегах стояли в дозоре два огромных черных паука. Они оба выпустили здоровенные жгуты паутины и прикрепили их с разных сторон к плоту.

Так что мальчишки могли беспрепятственно передвигаться по озеру. Когда один смертоносец тащил с юга, они плыли в ту сторону, а когда нужно было повернуть обратно, они сигнализировали северному пауку, и тот приводил в действие свою нить, подтягивая к другой беседке.

Гезла приготовила завтрак и пошла звать сыновей. Но мальчишки так увлеклись, что долго отказывались слазить с плота. За это время она решила обойти все кругом, рассмотреть не только жилые помещения для людей, и хорошо разглядеть остальные постройки, оценить все старания Найла. Террасы и просторные покои для людей она уже по достоинству оценила ночью, когда так чудесно спалось на широкой кровати. Стены, сплетенные из легкой араукарии прекрасно удерживали тепло, хотя и пропускали столько свежего воздуха, сколько было нужно. Удобная мебель, вкусная пища, полный покой, – ради этого все-таки стоит перетерпеть несколько мучительных часов полета под зловонным шаром.